– Я заплатил за его выпивку.
Едва слова были озвучены, как кофе отправилось не в то горло. Сдавленные смешки смешивались с желанием откашляться, и все это стало причиной странных, неестественных звуков. Коннор ожидал такой реакции. Он по-прежнему смотрел вверх, однако уголок его губ вздернулся, точно он и сам понимал, насколько забавна ситуация с алкоголем.
– А ты жжешь. Я бы не додумалась до такого, – прокашлявшись, из-за чего залилась краской и слезами, я хрипло обратилась к машине и убрала чертову кружку на стол. Даже обидно получить разрешение выпить два бокала кофе, но совладать только с полтора. – Одно могу сказать точно. Если тебя заставят вести кружок анонимных алкоголиков, то психотерапевт из тебя будет плохой.
Андроид слегка улыбнулся, и я от его беспечного, теплого вида едва не забыла, как дышать. Мужская грудь размеренно поднималась, сама машина продолжала смотреть вверх. Несколько прядей из его прически снова выбилось, мне так хотелось протянуть руки и убрать их обратно, но вместо этого я пропершила горло и постаралась отвлечься на чем-нибудь другом.
– У лейтенанта есть какие-нибудь интересы? Хобби или еще чего.
– У лейтенанта Андерсона есть собака, – Коннор повернулся ко мне головой, и в его сочного шоколадного оттенка глазах я увидела заинтересованную искру. Это напомнило мне о моей цели, что в свою очередь заставило сконцентрировать внимание не на словах, а на тоне RK800. Он-то как раз был теплым, живым. – Зовут Сумо. Правда, я так и не успел с ней познакомиться. Еще лейтенант любит тяжелую музыку. Я обнаружил в его плеере произведения группы «Рыцари черной смерти».
– Да твой лейтенант прямо целый сборник клише и стереотипов, – загибая пальцы, я начала перечислять все то, что мне показалось забавным. Коннор наблюдал за этим действом. – Первое: агрессивный человек, имеющий стереотипы в отношении машин. Второе: мужчина зрелых лет, что раньше был хорошим работником, но на данный момент имеет зависимость от алкоголя. Третье: он слушает тяжелый металл. Может, его еще и на работе держат по причине прошлых достижений?
– Забавно, ведь капитан, оповещая лейтенанта обо мне, назвал книгу дисциплинарных взысканий лейтенанта Андерсона «гребаным романом», – как бы между делом произнес андроид. Грубость слов его не смутила. По-видимому, он и впрямь цитировал.
Чуть посмеявшись, я потерла переносицу. И впрямь необычный человек. Не удивительно, откуда у Коннора в голосе столько тепла. Помолчав еще с минуту, я неосознанно начала изучать свои руки взглядом. RK800 продолжал лежать на столе, глядя строго перед собой.
– Жалеешь? – мой тихий, вкрадчивый голос заставил машину нахмуриться. Андроид посмотрел на меня, как бы задавая вопрос без слов. – О том, что не успел узнать напарника получше.
Диод Коннора был скрыт от прямого взгляда, ведь андроид еще сильнее повернулся ко мне головой, стараясь найти в моих глазах причину столь странного вопроса. Но мне и не нужно было смотреть на его висок. Металлическая поверхность стола отражала желтые лучи. Это означало одно: я достигла цели. Я увидела в машине то, что позволило сделать окончательные выводы.
– Обидно, что я лишен возможности изучить столь неординарную личность поглубже, – отозвался Коннор, вновь спрятав свои истинные мысли за официальной мишурой послушной машины. Увы, теперь меня не взять такими речами. – Миссис Харди, вы позволите вопрос?
Опустив ноги на пол и зашурша уггами по бетону, я устало размяла шею пальцами. Усталость от открывшейся правды навалилась разом. Даже если я выпью эту сраную кружку кофе и пойду за третьей – не поможет. В голове вертелись тысячи мыслей, я не знала, что с ними делать, как поступить правильно. Продолжить сканирование, игнорируя увиденное в заводских кодировках машины? Или же попробовать разобраться во всей это бредятине, связанной с наличием у RK800 совершенного чуждого для его прототипа и функционала кода?
Кивнув машине головой в знак согласия, я встала с кресла и сделала несколько рейдов вокруг стола. Затекшие мышцы протяжно ныли, туман в голове от навалившегося потока информации не давал мне приступить к дальнейшей работе. Еще и бессонная ночь сказывается…
– Почему вам интересны мои отношения с лейтенантом Андерсоном?
Озвученный вопрос заставил меня застыть на месте с приподнятой ногой. Я обхватывала себя за плечи, старалась сложить все фрагменты в один паззл, но получалось очень плохо. Все вроде бы должно быть так просто: возьми нужное в системе, почисти память и отправь машину куда глаза глядят. И если раньше мне мешал это сделать только безупречный облик мужчины, что вызывает трепет в груди, то теперь к этому подсоединился еще и удивительный внутренний мир центрального процессора.
И что мне ему ответить? Что у меня есть подозрения на тему истинных целей тех, кто его создал? Что я прихожу одновременно в восторг и страх от его информационной базы? Что в голове у него развивается целый мир, а он об этом еще даже не знает?
Устало вздохнув, я подошла к наблюдающему за мной Коннору, уложила ладони на стол рядом с его плечом и слегка нависла над ним. Мне хотелось сказать ему, как он прекрасен, как много противоречий вызывает во мне, как сильно хочется убрать пряди волос на макушке обратно в прическу. Однако вместо этого я, держа каменное выражение лица, вкрадчиво начала свои разъяснения.
– Твоя самодиагностика не была повреждена, Коннор. Она была в разобранном состоянии, – я старалась говорить тактично, спокойно, слегка кивала головой, заставляя волосы в хвосте спадать с плеча. Им оставалось всего несколько сантиметров до оголенного торса RK800, однако даже если бы он и ощущал их касание – вряд ли бы смог сменить нарастающее чувство тревоги на своем лице на что-либо другое. – Ты знаешь, в какой ситуации система самодиагностики самостоятельно проводит транскрипцию кодировок?
Коннор нахмурился, слегка приоткрыв губы. Такие полные и красивые, с мельчайшими трещинками. В воспоминаниях тут же возникло тактильное ощущение от прикосновения большого пальца к мужским губам. Хотелось бы мне попробовать их на тепло.
Сглотнув комок в горле, я поджала губы и отвернулась в сторону. Видеть не хочу то, что вот-вот начнет мелькать в его глазах. Продолжать было сложно, хоть голос мой и не дрожал. Скорее, сложно было ввергать машину в сомнения, в которых я сама уже витаю несколько часов.
– Когда программа самодиагностики сталкивается с перегревом, эта же программа испытывает потребность в балансировке работы кодировок, – вернувшись взором к Коннору, я не нарочно приглушила голос. RK800 смотрел на меня снизу вверх нахмурено, испуганно перебегая взглядом по каре-зеленым глазам. – Коды раскрываются, перезаписываются и вновь собираются в одну цепь, позволяя программе самодиагностики проводить сканирование поврежденных биокомпонентов.
– Я не понимаю, к чему вы ведете, – так же приглушенно отозвался Коннор.
Я с некоторое время молчала. Тепло улыбалась, глядя ему в глаза, как бы давая понять: «все нормально, парень, все будет хорошо».
– Проблема в том, что у обычных андроидов самодиагностика не вызывает потребность в расшифровке и сборке системы кодировок. Потому что такую потребность вызывает только сильное эмоциональное потрясение. Как правило, негативное.
Молчание вокруг нас воцарилось так резко, что можно было услышать мое слегка учащенное сердцебиение. Я не волновалась, не находилась в возбужденном состоянии, несмотря на то, что меня от андроида разделяло меньше, чем половина метра. Однако Майлз заметил верно – порой аритмия сменялась тахикардией, и это приводило к повышенному давлению. Сейчас же я чувствовала себя относительно хорошо и спокойно, всматриваясь в ошарашенные карие глаза машины. Такие глубокие и насыщенные, как кружка горячего шоколада в зимний вечер. Я в наглую рассматривала его родинки на скулах, вздрагивала ресницами, успокаивающе улыбалась. Знаю, это не поможет. Но мне бы и самой справиться с теми противоречиями, что теперь наполняют голову.