– Неужели у тебя не возникало никакого ощущения недосказанности из-за трех месяцев «сна»? – монитор вновь был атакован моим внимательным взором. Последние секунды отсчитали свой ход, и вот я торопливо отрезаю путь Коннора к мировой сети. Система зеленой кодировки сыпется на глазах, разбрасывая символы в хаотичном порядке.
Коннор молчит еще несколько секунд. Тишина становится тягучей, неприятной. В голову тут же начали закрадываться сомнения, с чего вдруг доселе желающий поговорить андроид так резко замкнулся в себе? Страх быть пойманной ФБР одолевал меня, я начинала жалеть о сотворенном. Воображение рисовало длинные ряды полицейских автомобилей, стремящихся поскорее ворваться в этот дом. Вряд ли полиция доберется сюда так скоро, однако рефлексы все же прислушивались к происходящему наверху и происходящему здесь. Все это было очень страшным.
Может, и не было никакой нити? Вообразила себе какую-то связь, которой никогда и в жизни не должно было существовать. Чего я вообще хотела получить от охотника на девиантов, пусть даже с такими странными кодировками, пусть даже со страшным прошлым? Наивная Джен… глупая Джен…
– Нет, – холодно ответил Коннор, вернув свой взор к потолку. Диод его горел золотым. – Не возникало.
До этого момента теплый, мягкий голос машины стал суровым, даже жестоким. Я не решалась спросить Коннора, в чем причина таких изменений, так как уже подозревала – RK800 наверняка получил информацию о копирующихся кодировках доступа к ФБР, и потому его отчуждение было обоснованным. Как я раньше не подумала о том, что он наверняка узнает об этом…
– Ладно, полежи тут пока, – почуяв острое отчуждение от машины, я заторопилась выйти из подвала. Почему-то стало вдруг неприятно и страшно находиться рядом с ним. – Я скоро вернусь.
Ответом мне было молчание. Золотой диод спокойно переливался на виске Коннора, сам андроид смотрел исключительно вверх, точно меня не существовало рядом. Не получив в ответ никакого слова, я, с некоторое время тревожно оглядывая лицо машины, быстро поднялась наверх.
Я не находила себе место. Ходила по комнатам, бралась за голову, старалась стереть с лица наступившую тревогу. Почему мне так стыдно? Словно я предала кого-то близкого, словно вскрыла то, что нельзя было вскрывать! Чувствую себя хуже, чем вчера после просмотра памяти RK800. И, самое худшее, мне вдруг стало все равно на то, что Коннор мог вызвать копов прямо в этот дом.
Попытки успокоиться были безуспешными. Холодная вода не остужала кожу лица, перечесаные волосы в хвосте не приносили ясности мыслям. Даже выпитая кружка кофе не помогла! Я все так же бродила по комнатам, стараясь смирить чувство предательства. А собственно с чего оно возникло? С того, что Коннор наверняка получил оповещение о скачивании кодов доступа к ФБР? В конце концов, сам андроид был не раз предупрежден об изъятии у него всего полезного, так с чего вдруг какое-то оповещение заставило его отстраниться?
Часы пробили три часа дня. Мне не хотелось спускаться, больше всего на свете мне хотелось запереть подвал, дождаться Майлза и свалить из дома куда-нибудь подышать свежим воздухом. Но сформированные в голове системы кодировок не давали просто так взять и развернуться, оставив все позади. Они нашептывали мысленно о цели, что вот-вот будет в моих руках. Что вот-вот приведет меня к долгожданной свободе. Я наконец смогу вздохнуть спокойно, бросить незаконную деятельность и начать жизнь в Канаде или Мексике.
– Спокойно, Джен. Где твой флегматичный нрав? – встав посреди гостиной, я неторопливо вздохнула, стараясь наладить работу пульса. Самовнушение всегда помогало затормозить возбужденные механизмы психики. – В конце концов, он все равно скоро потеряет память, и на этом все закончится.
Ощутив слова на губах, я поспешно их облизнула. А хочу ли я, чтобы все заканчивалось? Как так получилось, что андроид с не поверженными рамками вызвал глубокий интерес всего за четыре дня? Должна была признаться самой себе, что еще в доме Златко я отметила прекрасные изгибы скул с родинками, полных губ, черные густые ресницы. Его руки были по-мужски слаженными, имели совершенные имитации чуть выступающих вен, даже лежа на спине он обладал отменной осанкой. И вот, спустя всего каких-то четыре дня я нахожу в нем не только идеального мужчину, но и довольно интересную личность, с которой хочется сблизиться куда сильнее, выходя за рамки «машина – техник».
Что же это такое… что же со мной происходит…
Встряхнув головой, я отмела тревожные мысли в сторону. Чтобы со мной не происходило, я обязана доделать свою работу. Ведь моя цель была гораздо важнее RK800 и абсурдных чувств к нему. Моей целью были свобода и безопасность, причем не только моя, но и Майлза.
Я спускалась в подвал осторожно, точно боялась оступиться и упасть. На деле же мне было боязливо смотреть в лицо андроида из страха встретить его холодный взор. Но Коннор не смотрел на вход. Коннор смотрел вверх, мигая голубым диодом. Стабильная психика – хороший знак.
Усевшись в кресло, я попыталась больше не подавать движений. Привлекать внимание RK800 казалось таким же опасным, как если бы просто выдернуть чеку из гранаты, и вместо гранаты выкинуть чеку. Страхи были необоснованными хотя бы потому, что с момента моего ухода из подвала прошло сорок минут, а в дом так и не ворвались полицейские с оружием. И все же я старалась не двигаться, кропотливо собирая систему кодировок по памяти.
Процесс обещал быть долгим. За весь день мной были поглощены только два сэндвича, и то один остался недоеденным на тарелке за спиной. Однако я не чувствовала голода. Желудок наполнялся страхом и тревогой, и особенно сильно мне стало страшно, когда со стороны Коннора спустя час послышался шорох кабелей по столу. Внезапно мне захотелось раствориться в воздухе, сбежать из подвала, попутно проделывая дыры во всех встречающихся на пути стенах. Вместо этого я не выдавала эмоций, беспечно собирая код на центральном экране.
Вот что мне даровал флегматичный нрав. Умение держать каменное лицо, при этом сгорая изнутри.
– Вы так сильно желаете получить доступ к ФБР? – тихо, но по-прежнему холодно спросил андроид. Его тяжелый, суровый взор исключительной машины приковывал меня к месту. Именно поэтому я, точно заколдованная, лишь искоса глянула на андроида. В его прическе вновь выбилось несколько прядей… – не желаете ответить, по какой причине вы так стараетесь попасть в базы данных?
Его едкий взгляд безэмоциональных глаз выгрызал меня изнутри. Я видела перед собой машину: опасную, ледяную, лишенную чувств. Разве что с последним можно было поспорить, вслушиваясь в тяжелый, удрученный голос с идеальным тембром.
– Я не говорила, что пытаюсь туда попасть. Скопировала на всякий случай.
Коннор на долю секунды опустил взор, после чего вернулся к потолку. Светодиод снова окрасился желтым цветом, тонкая полосочка в виде круга враждебно перемигивалась, намекая на дестабилизацию. По правде говоря, мне стало дурно. Вчера вечером я старательно пыталась выявить у машины отклонения посредством разговоров и вопросов, а сейчас же готова отдать все, что угодно, лишь бы не видеть этого яркого, золотистого цвета. RK800 больше не разговаривал. Отчасти это придало мне уверенности.
Я знала, что собрать код будет сложно, однако все же кое-как доделала процесс спустя еще два часа. Майлза все не было, телефон молчал, со временем из-за погружения в работу замолчали и мои мысли. Система кодировок прописывалась медленно, но верно, однако даже когда процесс завершился, работы на этом меньше не стало. Напротив, теперь систему следует опробовать на Майлзе в режиме «инкогнито» дабы избежать слежки с ФБР, после чего в случае успеха внести в кодировку коррективы для получения доступа к изменениям личных дел в системе правительства.
Откинувшись на спинку стула, я позволила себе расслабиться на долю секунды. Желудок, освобожденный от тревоги посредством работы, недовольно заурчал. Погруженная в процесс кодировки, я даже успела забыть о машине на столе, однако когда встала со стула и направилась к выходу, ее голос заставил меня вспомнить о существовании Коннора.