Натянув одеяло почти по самое горло, я закрыла глаза и прислушалась к собственному организму. Каждая мышца протяжно ныла от длительного напряжения, сил совсем не осталось. Где-то в глубине сознания уже проклевывались ростки сонливости, и я была готова отдаться им прямо здесь, не в своей комнате. Минуты и впрямь переросли в часы. Организм, полностью вымотавшийся, требовал воды, отказываясь от мыслей о еде. Если совсем недавно желудок урчал, то теперь он покорно дремал под воздействием множественных гормональных взрывов.
Было так страшно нарушать молчание, точно одно произнесенное вслух слово, и на этом можно ставить точку. Майлз не смотрел на меня, он даже не пытался как-то позаботиться обо мне, ранее бережно укрывающий мое тело. Может, ощущал недосказанность, может, задавался вопросом, почему я сорвалась, выйдя из подвала. Чем бы оно ни было, это я смогу побороть, прибегнув к старой доброй методике – ко лжи и нейтральности, что даровала мне природа при рождении.
– Не хочу идти в комнату, – блекло произнесла я, не сводя взора с потолка. Даже физически я была близка к тому, кто лежит ниже уровнем. Такой же смотрящий в потолок, разве что теперь лежащий с закрытыми глазами. – Позволишь мне остаться?
Намеренно спокойный взор был направлен на андроида. Майлза этот вопрос зацепил. На тонких губах отразилась полуулыбка, которая довольно быстро потускнела. Спустя несколько секунд андроид выбрался из постели и принялся цеплять на себя одежду. Вряд ли кто-то захочет делить со мной постель, и причиной тому было не отсутствие потребности во сне. Причиной было то, что девиант поспешил озвучить, стоя ко мне спиной в домашних серых брюках. Отброшенная на пол серая футболка так же вернулась в руки хозяина. Майлз не торопился ее надевать.
– Ты думала о нем, – его интонация выдавала уверенность в утверждении, которое в следующее мгновение превратилось в вопрос, – верно?
Опираясь ноющей правой рукой о подушку, я, придерживая одеяло на обнаженной груди, уселась на постель. Спасибо родителям за дарованную мне способность врать, не краснея, однако если снаружи я была непоколебима, то внутри буквально пылала от стыда по отношению к другу.
– Нет, – интуиция мгновенно подкинула мне вариант правдоподобной лжи, и я умело поспешила им воспользоваться. – Мне нужно было стряхнуть напряжение.
Девиант уже сидел на краю кровати, надевая серую футболку. Я видела его уверенную осанку, сильные руки, отточенные движения машины, но все равно не могла сравнивать с тем, кто лежит внизу. Это было неправильно, это было своеобразным святотатством. Если когда-то интуиция и допускала возможность наличия психических отклонений в виде увлечения «неживыми организмами», то теперь я начинаю всерьез задумываться о наличии зависимости от одной единственной машины. Иначе, имеющая фетиш на андроидов, я бы испытывала влечение ко всем моделям, побывавшим на столе. Среди них было бесчисленное количество сексуальных партнеров.
Услышав подобное, Майлз недоуменно обернулся ко мне, вынуждая футболку покрыться складками. Встревоженный взгляд блуждал по лицу, пока женские оголенные плечи грузно сутулились под натиском тяжелых мыслей.
– В каком смысле? Что-то случилось? – удрученно спросил андроид. Казалось бы, что машина понимает – ею просто напросто воспользовались, но почему-то в его глазах не было обиды или злости. Он был полностью сосредоточен на моем поникшем состоянии, как будто бы это было единственно важное за весь день. Это заставляло меня ощущать себя предателем.
Поковырявшись пальцем в простыне, я устало опустила голову. Тяжелые волосы осыпали плечи водопадом, блекло отражая свет телевизора. Даже в этом Коннор был идеальней – его волосы лоснились под любым светом, будь то диагностические экраны Златко или лампы подвала.
– Андроид успел поймать оповещение о подключении к сети, – в ту же минуту я обнаружила на лице девианта испуг, однако поспешила его заверить уже не таким удрученным голосом, – все в порядке, он не стал отсылать данные о своем местоположении.
– Тогда что тебя так разочаровало? – Майлз быстро сменил испуг на облегчение, вернув выпрямленной спине вид «человеческой усталости».
Организм требовал жидкости, и это сказывалось на губах. Я поспешно облизнула их, ощутив пересохшим языком каждую трещинку и неровность мягкой кожи.
– Он просмотрел мое досье.
Реакция не заставила себя долго ждать. Майлз, усмехнувшись, расставил руки в стороны в безмолвном вопросе «и что с того?». Ему-то легко говорить, а вот я едва не вернулась в пучину отчаяния из-за жестокого тона RK800 и вырывающихся воспоминаний.
– Ты просто не слышал, как он это говорил, – мой умоляющий в понимании взгляд буравил в стене иронии машины дырку, и в конце концов мне удалось это. Отношение Майлза ко мне никогда не давало ему возможности спокойно смотреть на мое подавленное состояние, какой бы причиной не была: от ушибленного пальца ноги до внезапного вторжения ФБР в процесс сделки. – Я словно снова вернулась в зал суда, настолько гадко все это было слышать.
– Эй, расслабься, – девиант тут же подполз ближе, тревожно заглядывая в глаза. – Что тебе его мнение? Он ведь все равно рано или поздно оставит нас, нашла из-за чего переживать.
Вот именно, Майлз. Именно из-за последнего я и переживаю.
Конечно, я не стала ему этого говорить. Лишь слабо улыбнулась, в который раз удивляясь способности друга укреплять трещащие по швам дружественные стены. Он словно умелый плотник – раз за разом чинит плотину, несмотря на бури и дожди, размывающие непросохший бетон.
Снова чувствую себя отвратно. Коннор днем сказал одну важную вещь, и он прав, указывая на то, что я тщательно стараюсь игнорировать реальность. Именно эта реальность читается в голубых глазах.
– Ты достала кодировки? – Майлз распознал ясность в моем взгляде. Вид его вдруг бегающих глаз сказал сам за себя, чего уж говорить про внезапную попытку сменить тему, чему я была несказанно рада.
– Да, достала, и даже успела собрать. Но их еще придется испытывать, а в случае успеха – преобразовывать для возможности изменений системы ФБР, на что может уйти больше недели.
– Этого у нас как раз и нет…
Все это время я старательно прижимала одеяло к груди, нежилась в тепле согретого постельного белья. Ни мне, ни Майлзу в голову не приходило чувствовать себя неловко из-за состоявшейся близости и моего практически оголенного тела. Тем более теперь после произнесенных им слов.
Нахмурившись, я слегка склонила голову, как бы украдкой заглядывая в бегающие глаза машины. Майлз старательно избегал ответного взгляда, что наводило на не самые спокойные мысли.
– Что ты имеешь в виду? Мы вроде никуда не торопимся, – мой голос больше не хрипел и не дрожал. На место дрожи пришла тревога, вкус которой начинал накапливаться в желудке, как едкое предчувствие чего-то назревающего. – Не так ли, Майлз?
Андроид обеспокоено отвернулся, вернувшись на край кровати. Это вынудило меня так же присесть рядом с машиной, не забывая придерживать одеяло, но наплевав на слабость в мышцах. Левая ладонь аккуратно опустилась на спину девианта, и тот, не ожидая холода, слегка повел плечами.
– Один человек делает документы и перевозит людей и андроидов в Мексику. Я узнал о нем семь месяцев назад, когда вскрывал личные контакты одного заказчика, – выждав напряженную паузу, Майлз посмотрел на меня из-за плеча. – Он просит пятнадцать тысяч с человека.
Сославшись на любопытство и на привычное стремление Майлза к авантюрам в духе «пойти тараном на ФБР», я скривила губы в ироничной улыбке. Девиант, увы, не оценил. Он продолжал пронзать меня серьезным взором голубых, слегка потемневших от напряжения глаз. Только спустя несколько секунд до меня дошло понимание, что Майлз не шутит, предлагая в духе Фореста Гампа кинуться вперед без оглядки, убегая от правительства, как от хулиганов на велосипедах.
– Майлз, ты серьезно? – не убирая руки со спины девианта, я полным тревоги взглядом впилась в его глаза. Андроид, предчувствуя негодование, отвернулся. – Ты же знаешь, что это опасно. Если меня поймают вне города с фальшивыми документами, то двумя годами я не отделаюсь. Это как минимум десятка!