— Корми меня и веди на прогулку.
Спустя час молча шли за руку, почти стемнело. Небо заволокли тучи, где-то недалеко громыхал гром, порывы ветра заставляли жмуриться.
— Поехали, домой отвезу.
— Я не хочу домой.
— Сейчас дождь пойдёт, — Богдан крепче сжал её пальцы.
Давно он не гулял за ручку с девчонкой. Как-то его отношения за последние несколько лет иначе складывались.
— Хочу под дождь! — улыбнулась. — Дождь, молния слепит, гром оглушает, все мокрые… Потрясающе!
Оба засмеялись.
— Ненормальная.
— С чего бы? Люблю я дождь, грозу, ветер люблю.
Как по заказу прямо над головами громыхнуло оглушая и стали падать огромные капли, набирая темп. Девчонка передёрнулась, но улыбнулась.
— Боги гневаются.
— На кого, — засмеялся Богдан её бредням.
— На меня! — гордо заявила.
Обнял, опаляя губы поцелуем. Дождь ливанул с чудовищной силой. На меня, проговорила Алекса про себя, перечу их задумкам. Как всегда перечу. Богдан схватил за руку и потащил в сторону машины, стараясь перекричать шум ливня.
— Домой! Ты страшно болеешь, нельзя мокнуть.
Довольная сидела перед ним, мокрые насквозь, вода прямо стекала с одежды. Вытирала глаза, косметика растеклась по лицу. Нашла в сумке салфетки и принялась снимать макияж. Богдан стянул футболку, но отжать её некуда было, на улице лило, как из ведра. Алекса покосилась на полуобнажённого парня, щеки тут же потеплели.
— Куда, если не домой? Могу предложить ко мне. Обещаю приставать не буду.
Она собирала разбросанные салфетки.
— Я буду.
— Не дразнись! И хватит мусорить тут. Каждый раз после тебя мусору в машине валом. То бутылки, то салфетки, то ещё что… — отобрал у неё скомканый мусор.
— Да не правда!
Так и не дождавшись ответа, повёз к себе. Надеясь, что действительно сможет не приставать. Погода бушевала не желая прекращать разгул богов. Заехав сразу в гараж, повёл в дом. На ходу растегивая джинсы.
— Говорил приставать не будет, а сам уже раздевается.
— Да я весь мокрый, — возмутился Богдан.
— Дом ваш какой-то, будто необитаемый.
— Он и есть необитаемый. Я только спать приезжаю, мать всё лето по курортам летает, отчим частенько не ночует дома, то в разъездах, то в разлётах. Они и уговаривают меня не съезжать, наверное чтобы было кому за домом присмотреть, — усмехнулся Богдан.
Тут же в гостиной, с трудом снял мокрые джинсы и не успела она опомниться растегнул ей молнию на спине. Стянул платье через голову и унёс вещи. Красиво, но не уютно, осмотрелась Алекса. В прошлый раз почти ничего не заметила, не до этого было как-то.
— Через пару часов будут чистые и сухие, — появился, как из неоткуда. — Хочешь, я заберу тебя и сделаем дом обитаемым на лето. К осени мать вернётся и мы куда-нибудь съедем, с ней жить не возможно. Вы поубиваете друг друга.
Обернул Алексу большим полотенцем обнимая.
— Хочешь?
Она молчала, ошарашенно слушая его.
— Что?! Я уже мальчик взрослый, и могу жить с кем пожелаю. Я желаю с тобой, — развернул её к себе лицом. — Пугливый мой ребенок, в душ пойдёшь?
Она потянулась и обняла его за шею притягивая желанные губы к себе ближе. Богдан тут же уронил с неё полотенце. Большие ладони опустились на поясницу надавливая поглаживали. Девчонка еле слышно застонала. Не запомнила, как оказались в комнате наверху и уже без белья. Она напориста не меньше его, до головокружения доводят руки. Каждый поцелуй до боли, как последний, каждое прикосновение, словно прощальное, страсть, будто в последний раз. Она продалась, куплена чувствами, в чём сама себе не признавалась. Не могла смириться. Никогда не сможет и ни с чем смириться. Упиваясь страстью и его любовью, Алекса даже в эти минуты не могла отпустить горьких мыслей. Не получалось. Осознавала очень важное и ценное, но пути назад нет. Она понимала на, что идёт. Просто тогда не знала, что это будет вот так.
— Моя, любимая, — шептал Богдан, неустанно продолжая сжимать и покрывать поцелуями.
Она же молчала, ни проронив за ночь и слова. Ни одного. Что внутри дома, что снаружи пронёсся страшный уроган. Богдан крепко сжав любимую с рассветом уснул. Она еле касаясь гладила его спину, наслаждаясь каждым прикосновением. Ещё минутка, ну пару секунд и пять минут. Продлевала убегающее время. Если не сейчас, то никогда не сможет.
Слёзы застрявшие в горле подбирались наружу. Одна, затем другая скатились по щекам на подушку. Тихонечко, чуть дыша заставила себя выбраться из крепких объятий и уже таких родных, желанных. Сползла с кровати, прогоняя мысли, свою слабость.
Хорошо Богдан принёс высохшую одежду, когда спускался за водой. Одела мятое платье, босоножки сгребла за ремешки и на цыпочках кралась из комнаты. Остановилась у двери, не надо, повторяла про себя, но всё равно обернулась. Прекрасное зрелище загорелого, обнажённого парня на белых простынях, еле заметное дыхание, капризные губы даже во сне. Оторвав взгляд, быстро вышла.
Нашла сумку, телефон, обернулась на лестницу. И кинулась из дома прочь, с каждым шагом сердце билось тяжелее и тяжелее, выбежала через входную дверь и понеслась, как можно быстрее, как можно дальше от него, пока не передумала, сама себе не доверяя. Слёзы стекая по щекам уносило ветром. Внутри разрывало на части. Да простят меня боги. Противоречия убивали. Докажи или опровергни, стучало в мыслях надеждой.
Тучи расступились, бледное утреннее небо окрасил рассвет, нежнейшими розовыми бликами. По совершенно пустой дороге босиком бежала девушка, в голубом коротеньком платье, следом за ней развивался шлейф длинных светлых локонов. В одной руке маленькая сумочка, в другой босоножки. Бежала так, что позавидует любой профессионал. Быстро и даже слегка безумно, так будто за ней черти гнались. На самом деле бежала от себя, от своей слабости, от самой себя, от своего проигрыша… От желания вернуться… Он не докажет, что любит её. Знала наперёд. Уже этим утром его чувства скорее всего перерастут во что-то другое. Если остановится, заплачет… Бежала не чувствуя боли впивающихся в нежную кожу камешков, не чувствуя прохладу утра, не чувствуя ничего…
Богдан проснулся будто его толкнули. Один, резко вскочил, Алексы в комнате нет.
— Лекс… — позвал охрипшим голосом.
Тишина. Обошёл весь дом, никого. Вернулся в комнату, вещей нет. Ушла?! Взъерошил волосы руками и сел на край кровати. На полу валялся телефон. Набрал её номер, абонент вне доступа. Через не закрытые шторы крались первые лучи солнца. Потёр устало переносицу.
— Паразитка! — швырнул телефон на кровать. — Сбежала. Умеет же всё испортить. Что опять не так?!
В душу закралось неприятное давящее ощущение, заставляя нервничать и метаться по дому, борясь с желанием быть ближе к любимой.
Глава 22
Грязные, замёрзшие ноги, растрёпанные волосы высохшие после дождя, бледное лицо с красными глазами. Трясущимися пальцами открыла дверь, уронив ключи возле порога. Налетев на чемодан у входа бросила босоножки. Сумку закинула на комод у зеркала, с грохотом попадала косметика на пол. Екатерина перепуганная вылетела на шум. И с ужасом осмотрела с ног до головы дочь. Глаза по мере увиденного расширялись.
— Опять отдыхать, — прокомментировала Алекса, прямо у входа стягивая платья и швыряя на пол.
— Не отдыхать, а на закупку! — пришла в себя Екатерина. — Что за вид? Ты где была?
— Да какое тебе дело? Где была там уже нету.
Устало прошагала к ванной, успела только взяться за дверную ручку, как услышала.
— Куда ты дела деньги?
— О-о, с этого и надо было начинать, а не изображать, что тебя волнует, где была, — Алекса развернулась к матери опираясь на дверь. Ноги отказывались держать. — Отдала на благотворительность. Ты же понимаешь значение этого слова? Благо творить я решила.
— Ладно, потом разберёмся. У меня самолёт через час, магазин на тебе.
— Не думаю мамочка, что это хорошая идея. Андрюше оставь, я не справлюсь.
Открыла дверь и словив лёгкое головокружение захлопнула за собой. Давая тем самым понять, разговор окончен.