От удара Эрасту стало ещё хуже. Он уже в полуобморочном состоянии прошёл мимо рабочих, краем уха уловив, что они говорят о "всяких обдолбышах, которые сидят в парадных" и рассердился. Невероятно громким и чётким для обессиленного больного голосом он отчеканил:
- Сами вы обдолбыши! Ничего не знают о человеке, а уже рассуждают, кто он, да откуда, всё знают, бараны! - и Эринеев вышел из дома.
Злость придала Эрасту немного сил. Он дошёл до соседнего дома, но там ему вновь захотелось прилечь. Он сел на скамейку возле парадной и принялся ждать, пока дверь откроется. Всего его терзали различные мысли: "Вот и люби после этого людей! Конечно, самых справедливых, самых умных, самых благородных! Как! Как, Аверьян, как ты, такой образованный не суетный человек, как ты мог любить это стадо? Ладно, ты его не любил, согласен, но ты терпел это стадо безмозглых кретинов с ужасно раздутым самомнением! Взять хоть твоего идиота брата! И ты говорил, что так лучше... Как?!"
В мучительных раздумьях Эринеев заснул. Когда он встал, то увидел, что окоченел от холода. Потирая скрюченные замёрзшие пальцы, он подошёл к двери, ведущей в подъезд и, прислонившись к стене, стал ждать. Ему посчастливилось: через десять минут вышел какой-то человек, и Эраст проскользнул в парадную. Там он, слабея, дополз до верхнего этажа, поднялся к чердаку и рухнул там, бездыханный.
14
Три дня лежал Эринеев в беспамятстве, а после этого пошёл на поправку.
Организм Эраста был очень живучий и вполне себе трудоспособный, так что уже на второй день после болезни он перебрался в другой дом, нахватал из магазинчиков бесплатных объедков, забежал в парочку торговых центров, где как следует умылся и справил все свои нужды... Эринеев даже немного приободрился и отошёл от своей злобы на людей. Но вряд ли это было надолго...
Сперва он ничего не взрывал, наоборот, помогал людям: повсюду убирал мусор, сдавал за мелкие деньги, сшибал кое-какие копейки и жил, никого не тревожа. После долгих скитаний по городу он даже нашёл себе пристанище в пустынном, самом заброшенном районе города. Приютом ему служили старые проржавленные гаражи, где собирались бомжеватые дети пьяниц, бывшие уголовники, оставшиеся без жилья и прочий сброд.
Время от времени Эраст подбирал с помоек кое-какие книги. Один раз он даже нашёл эксклюзивное, хоть и подпорченное водой издание, где были написаны рубайаты Омара Хайяма, чему читавший Эраст удивился сильно:
- И что только не выбросит невежественный народ! - с презрением подумал Эринеев, унося с собой книгу, которой под тусклым светом кое-как прилепленной на потолок старой лампочки наслаждался весь вечер. И не раз за всё это время Эринееву приходила в голову мысль, что можно бы было жить спокойно в окружении хороших книжек, как это делал Аверьян, изучать иностранные языки, психологию, философию... И тогда бы не пришлось прятаться, скрываться, жить в каких-то гаражах с сомнительным контингентом... "Но уже поздно! Меня не зря причислили к мёртвым - моя душа умерла, да и тело скоро умрёт... Глупой, собачьей смертью." - думал Эринеев с грустью. В такие моменты он вспоминал Лиду и Игната, как чуть не убил её, как спас, как они благодарили его; вспоминал мудрого милосердного Аверьяна, который учил его, что ненависть губительна... И охватывала его невыносимая тоска по спокойной отрешённой жизни, по науке, по книгам за любимым столом, и хотелось ему в эти моменты окончить своё бесполезное существование.
15
Спустя три года в самом спокойном районе города появилось чудище, то есть не совсем чудище, а человек, косматый, со спутанными грязными волосами почти до пояса и колтунами в них, одетый в лохмотья, с потрескавшимися, никогда не заживающими руками, с многочисленными язвами на тощих посиневших ногах... Это и был и Эраст Эринеев. Но тот, кто видел его когда-то, не узнал бы его сейчас, как не узнал и прошедший мимо Мирослав Селёдкин, столкновение с которым разбудила в Эрасте бесконечную грусть. " А ведь он был прав! Не с теми я связался." - подумал Эраст, отворачиваясь от Мирослава - "И вот где я теперь! Он пойдёт в свою квартиру, а я - в тёмный загаженный подвал... Да, не с теми связался, не те эксперименты проводил над собой! Всё не то, вся моя жизнь, да даже моё появление на свет - одна сплошная ошибка." - размышляя так, Эринеев поспешил уйти от дома, где встретил Селёдкина. Он сел возле парадной у здания напротив и стал ждать, не выйдет ли кто.
И он дождался: какая-то девушка вышла из парадной, и можно было заходить... Но он не зашёл: он смотрел ей вслед, поражённый.
Из девушек Эраст помнил только Арину с её предательством и Лиду, которую он едва не убил. Больше он не обращал на них внимания, как, впрочем, и на всех окружающих людей. Но вышедшая девушка была необыкновенно красива. Не внешне: в ней не было ничего особенного, ни роковой порочной красоты, ни милого ангельского вида. Она была красива внутренне, каким-то особым сосредоточенно-задумчивым лицом, сдержанными и собранными движениями... Эринеев не понимал толком, что произошло с ним при виде этой девушки, но что-то шевельнулось в зачерствевшей душе этого страшного и глубоко несчастного человека. И целый день он просидел возле подъезда, ожидая вновь её увидеть.