Зато вездесущая пыль здесь — почти как Мировой океан на Земле. Покрывая собой около восьмидесяти процентов планеты, делает ее и без того ровную поверхность еще более гладкой, оставляя остальным двадцати процентам возможность лишь немного возвышаться в виде одиноких остроконечных скал и плоскогорий.
Очень странная планета. И в первую очередь таким сходством и различиями с Землей.
Подготавливая к высадке первую десантную группу, «Ассоциативный» уже вторые сутки кружил на минимально возможной орбите, ради соблюдения которой решено было пожертвовать даже таким благом как искусственная гравитация. Только вот выяснить что-либо кроме того, что бы ни стало известно сразу по подлету, не получалось. И через тридцать часов наблюдения внизу все также простиралась ровная пустыня с редкими пиками при полном отсутствии следов не только разумной, но и вообще какой-либо жизни.
Отсутствие результата и привычной гравитации начинало понемногу бесить. Может быть, невесомость сама по себе и хороша в качестве детского аттракциона где-нибудь на орбитальной станции недалеко от Земли, но только не в том случае, когда требуется выполнять достаточно сложную и кропотливую работу. Дефицит веса мешал во всем. Начиная от необходимости постоянной фиксации тела, передвижений, когда все время требовалось находиться в контакте с поручнями, закрепленными на стенах, питания из тюбиков и маленьких баночек, постоянно норовивших улететь и забиться в какой-нибудь отдаленный угол и кончая самой неприятной в таких условиях процедурой — оправлением естественных потребностей. То, как происходило последнее… в общем, рассказывать совсем не хочется.
Кроме того, в каком бы положении ты не находился по отношению к окружающим предметам, в невесомости тебе постоянно кажется, что тебя перевернули вниз головой, а если во время сна ты забудешь сунуть руки под прижимающее тело одеяло, то, просыпаясь, увидишь их прямо перед собой, скрюченными и согнутыми в локтях.
И адаптация. После суток подобных мучений практически у каждого члена экипажа всерьез болела голова и наблюдались расстройства в области координации движений. Лекарь Парнишкин обещал, что это пройдет быстро, буквально за три-четыре дня, но издеваться над своим организмом на протяжении такого огромного срока не желал никто.
— Как ты думаешь, решится наш медноголовый отдать приказ для высадки на планету, или мы так и будем до скончания века кружить на ее орбите? — Парнишкин поднял со стола банку с гречневой кашей и ковырнул ее ложкой.
— А тебе что, не терпится оказаться среди тех самых, что первыми посетят планету иной звездной системы? Так я тебя расстрою: даже если тебе и удастся попрыгать по ее поверхности, то быть первым с твоей специализацией тебе не светит. Если вообще еще разрешат туда спуститься, — усмехнулся в ответ Бойо.
Они сидели в кают-компании, в обеденной зоне. Хотя «сидели» — это громко сказано. Скорее «были пристегнуты к креслам, находящимся рядом со столами». Было время завтрака. Более натренированный к подобным условиям Бойо уже успел расправиться со своей порцией второго и теперь, под воспоминания о Земле и вечном «Макдоналдсе» блаженно потягивал Кока-колу, через трубочку. Парнишкину везло меньше. Он только-только смог собрать в свой желудок разлетавшийся вокруг него салат и теперь приступал к каше.
— Да мне пофиг, кто там будет первым, не веришь? — медик осторожно понес наполненную ложку ко рту. — Согласно телеметрии, планета абсолютно безопасна. Что там есть? Небольшое превышение норм содержания хлора в атмосфере… Так для этого достаточно всего лишь респиратора.
— «Безопасно» — это когда ты уже высадился и прожил на поверхности какой-либо достаточно приличный срок. Допустим, года два — три, — наставительно пресек Парнишкина Бойо. — А на счет того, что тебе пофиг, кто коснется планеты первым — это ты загнул. Это имя будет золотыми буквами вписано в книгу истории человечества. Неужели не хочется?
— Представь себе — нет. Я не тщеславен. Кроме того, из всей истории космонавтики мы помним только имя Гагарина — первого человека за пределами Земли, да Армстронга — первого из ступивших на иную планету. Ты помнишь имя первого покорителя Марса? Или того, кому раньше всех повезло прогуляться по Плутону? То-то же. А ведь все это тоже золотые имена истории. И еще… А, черт! — пока Парнишкин пытался разобраться с ложкой каши, банка, должным образом не закрепленная на столе, уплыла. А попытка схватить ее свободной рукой провалилась из-за привязного ремня, прочно удерживавшего тело медика. — Черт, черт! — Парнишкин расстегнул ремень и вновь попытался схватить банку. На этот раз удачно, но слишком резко. Продолжая начатое движение, медик взмыл вверх, промахнулся в попытке схватиться за столешницу и, кувыркаясь, ушел под потолок, о который довольно ощутимо трахнулся спиной.