– Хорошо.
Артём в очередной раз восхитился деловой хваткой своей жены. Сам он был далёк от подобной деятельности: решать, узнавать, настаивать, убеждать – всё это сбивало с толку. Он всегда был готов согласиться на первое же условие. Оттого никогда не вступал в разговор с продавцами на турецких рынках. На любых рынках. Да даже с кассирами в супермаркетах. Особенно после того случая, когда купил стаканчик растворимого кофе на набережной Мармариса за три евро. Алёна, тогда еще не жена, раздробила его взглядом. Кофе, вставший комом, пришлось проталкивать в горло.
Вещи выгрузили за рекордные шесть минут. Первый этап перемещения баулов был пройден. Радость от предстоящего переезда, мерное покачивание поезда, чай в стаканах с ажурными подстаканниками – всю предстающую романтику поезда затмили эти чёртовы сумки. Только они были перед глазами Артёма. От них некуда было спрятаться. Даже если закрыть глаза, крепко зажмурить, клетчатые пузатые прямоугольники тут же проявлялись клеймом на внутреннем веке. Артём ощущал их липкий запах, чувствовал в ладонях резь от ручек.
– Алло, ты где?
Алёна уже разговаривала по телефону с Женей, который героически согласился помочь с вещами. Артём сел на одну из сумок и с завистью смотрел на проходящих мимо людей, кативших за собой чемоданы на колёсиках, вплывающих в здание вокзала и растворяющихся за стеклянными дверями. Они напомнили ему спортсменов, плавно, почти без брызг входящих в воду после прыжка с вышки. Ему же предстояло плюхаться в воду подобно собаке, шумно, поднимая водные столбы, грозящие превратиться в цунами.
– Я пойду его встречу, он где-то на вокзале потерялся.
– Давай.
Алёнка упорхнула, как бабочка. Артём остался возиться с сумками, словно жук с земляными комьями.
Катя перед собой грузовую телегу, к парню подошёл грузчик.
– Услуги носильщика понадобятся? – бодро спросил мужик, по-хозяйски облокотившийся на ручку тележки.
– Может быть. Чуть позже. Мы ещё путь не знаем.
– А какой поезд? Архангельск? Челябинск?
– Екатеринбург.
– Это до Тюмени который?
– Угу.
– Да, не объявили ещё. Ну вы, как надумаете, звоните. Телефон на дверях там есть.
– Хорошо, спасибо.
Чуть не пританцовывая, мужик покатил телегу дальше. Артём с тоской смотрел на него, мечтая сгрузить весь багаж на чудо-телегу и идти рядышком до самого поезда. Они с женой заранее узнали стоимость грузчика на вокзале. Двести рублей за место – грабительский, в их случае, тариф. С их поклажей путь на перрон обойдётся не меньше, чем в три тысячи. И это без погрузки в вагон. Рассчитывали сгрузить лишь часть самых тяжёлых сумок, уложившись в тысячу. Лишних денег не было. Решение о переезде получилось скорым, времени всё подготовить и отложить сумму для комфортного путешествия не было. Приходилось рассчитывать, в основном, на свои силы. В самом прямом физическом смысле.
Вообще мысли о том, чтобы сменить место жительства бродили в голове Артёма уже давно. Вместе с женой они обсуждали эту возможность и находили её здравой. Но до конкретного решения разговор так и не доходил. Робкая мысль о переезде регулярно возникала, но всякий раз пугливо пряталась, сжимаясь в дальнем углу сознания, страшась громады перемен.
Месяц назад решились.
Конечно, благодаря той самой капле, что заставляет океан выходить из берегов. В их случае капля имела финансовый грязевой окрас, бензиновым пятном растёкшаяся по синей глади. Из-за карантинных перемен, сломавших все прежние, налаженные плоскости, на которых довольно прочно стояли Артём с Алёной, их семейный бюджет скатился в зону дефицита. Денег стало хватать не больше, чем на первейшие необходимости, немалую часть которых составляли траты на котов. Половину бюджета сжирала аренда квартиры, ещё четверть – походы в магазины, цены в которых вдруг стартовали вверх. Словно устроившие соревнования альпинисты, ценники карабкались в гору, стараясь опередить соперников и первыми добраться до вершины, где твёрдо установил свой флаг грузный, обрюзгший, с толстыми небритыми щеками и заплывшими глазами кризис. Карикатурой на греческих богов Олимпа восседал этот бесформенный наглый жирдяй на пике горы и смеялся, хохотал, брызгая слюной на копошащихся внизу людей.
Оставшаяся четверть бюджета едва покрывала прочие текущие расходы, не оставляя никакой возможности отложить деньги. Ни на столь важные курсы, ни на путешествия, ни на простые, балующие желания траты.
Жизнь в Петербурге стала невыносимо блёклой, скучной, апатичной. Город и прежде никогда не вызывал восторга. Теперь и вовсе стал давить. Артём жил здесь по, ещё в детстве определённому родителями, кое-как скроенному плану. Алёну же занес сюда залихватский ветер юности, жаждавшую доказать всему миру собственную состоятельность, взрослость и успешность.