Но вот Джозеф... Джозеф стал настоящей головной болью.
Жена Каннингфокса, Джулия, в отличие от своего мужа, верила в нераскрытые способности сына. "Прояви немного терпения, - твердила она мужу, - и из Джозефа выйдет толк. Дай ему почувствовать себя нужным человеком, помоги ему поднять самооценку, стать самостоятельным, поверить в себя".
И Моррис решился на серьезный шаг. Открыв очередное заведение, он дал сыну возможность научиться искусству управления у своего старого знакомого, Гарри Гамблера, которого он нанял в качестве управляющего данным заведением. Но и в этом Каннингфокс допустил большую ошибку. Он доверил сына человеку, которого не знал до конца. Гамблер был чрезвычайно хитрым и по-своему отнесся к поставленной перед ним задаче. Он сумел настолько искусно "приручить" Джозефа, досконально изучив его характер и натуру, что никто и не заметил, как Джозеф стал полностью подчиняться ему, безукоризненно следуя его "советам" и не задумываясь о том, хорошо это было или плохо. Гамблер проводил с Джозефом много времени, беседуя с ним, и делая вид, что старается помочь ему разобраться в своих внутренних проблемах, избавиться от многих комплексов и стать, в конце концов, истинным хозяином своей судьбы. Он убедил Джозефа в том, что ему не обязательно вникать во все дела, что Гамблер все сделает за него, а Джозефу лишь необходимо научиться командовать теми, кого Гамблер передаст ему в подчинение. Он знал, что старик Каннингфокс доверяет ему и едва ли станет досконально расспрашивать сына о том, как идут дела, понимая, что Джозеф вряд ли сможет дать верную оценку происходящему. Вскоре ограниченность Джозефа и тонкий расчет позволили Гамблеру сосредоточить в руках полный контроль над казино.
Но Гамблер чересчур увлёкся властью и в определённый момент перестал обращать на Джозефа внимание, забыв о том, с какой просьбой к нему обратился Каннингфокс. Он нанял людей, которым "перепоручил" его. Именно они теперь и "организовывали" досуг Джозефа, развлекая его. Будучи чрезвычайно закомплексованным с детства человеком, Джозеф оказался подверженным отрицательному влиянию своих "новых коллег", которым было выгодно пристрастить его к распитию крепких спиртных напитков и курению. Почувствовав вкус легкой и веселой жизни, Джозеф забыл о долге перед семьей и доверии, оказанном родителями. Теперь он шел на работу, как на праздник. Большую часть "рабочего" времени он проводил за игрой в карты. Из его кабинета все чаще стал слышен грубый пьяный разговор, замешанный на самых тяжелых ругательствах.
В один из таких "веселых" вечеров ситуация вышла из-под контроля и самого Гамблера, который обычно следил за тем, чтобы Джозеф уходил домой трезвым, так как не хотел иметь проблем со стариком Каннингфоксом. Гамблер уехал по делам и вернулся очень поздно. Войдя в кабинет, он застал там своего "ученика" в мрачном расположении духа. Оказалось, что в его отсутствии, кто-то из подчиненных решил раскрыть Джозефу глаза на положение дел в казино, рассказав об истинном отношении Гамблера к нему. Узнав обо всем, Джозеф решил наказать Гамблера. От злости он пил без остановки и к возвращению Гамблера пришел в невменяемое состояние. Увидев обманщика, Джозеф схватил тяжелый дубовый стул и набросился на него. Прибежавшие на шум охранники, пытались утихомирить Джозефа, но сделать это было чрезвычайно трудно - доведенный до отчаяния предательством человека, которому он верил и которого он уважал, Джозеф долго не мог побороть в себе ярость.
В этот вечер в казино приехали братья Джозефа. По просьбе отца они должны были проверить дела и переговорить с Гамблером об успехах брата. Нетрудно представить себе их реакцию в тот момент, когда они, войдя в кабинет Гамблера, обнаружили последствия бешенства Джозефа - перевернутую и разбитую мебель, разбросанные по полу бумаги, и Гамблера, сжавшегося в углу кабинета, едва избежавшего жестокой расправы. Картину дополнял связанный по рукам и ногам Джозеф, возле которого, тяжело дыша, стояли охранники, с трудом верившие в то, что все уже закончилось.
Понимая, что правды теперь не утаить, Гамблер признался Кевину и Питеру в своем гнусном мошенничестве. Страшно опасаясь гнева старика Каннингфокса, он умалял ничего ему не рассказывать, уверяя в том, что сам всё исправит, если ему дадут ещё один шанс. Пообещав во всем разобраться, Питер и Кевин отправили его домой, а сами остались в кабинете, обдумывая пути выхода из сложившейся ситуации.
А ситуация была непростой, и проблема заключалась не столько в том, что Гамблер всех обманул, а в том, что за те несколько месяцев, что он руководил казино, Джозеф не научился ровным счетом ничему. Именно этот факт и мог стать страшным ударом для старика Каннингфокса. Понимая это, Питер и Кевин договорились не открывать отцу правду, по крайней мере, до тех пор, пока они сами не наладят дела в казино и не научат брата хоть чему-то. Они решили для себя, что в первое время в интересах дела будут самостоятельно осуществлять контроль над казино, но непременно с привлечением к управлению Джозефа, а в дальнейшем, по мере приобретения им необходимого опыта, станут увеличивать долю его ответственности до тех пор, пока весь контроль не сосредоточиться в его руках. "Начав управлять казино самостоятельно, - думали они, - Джозеф получит идеальную возможность полностью овладеть искусством управления".
Однако замыслу братьев не довелось воплотиться в жизнь, ибо обнаружившиеся в первые же дни совместной работы огромные пробелы в образовании Джозефа положили конец надеждам на то, что он сможет стать самостоятельным руководителем казино. Попытки обучить Джозефа не увенчались успехом. Элементарная нехватка внимания, усидчивости, общего кругозора, а также отсутствие базовых знаний явились серьезным препятствием в этом деле. И с каждым новым днем Питер и Кевин все больше убеждались в том, что их брат полностью оправдывает данное ему после бурного вечера прозвище "дикий Джо".
Но настоящая проблема возникла в первую пятницу июня, когда, придя к отцу на ежемесячный совет, они узнали о том, что он уже был в курсе происходящего. Положившись на собственные ум и смекалку, Питер и Кевин надеялись решить все проблемы самостоятельно, упустив из внимания тот факт, что их отец был весьма влиятельной фигурой в игорном бизнесе, а потому, при необходимости, заподозрив неладное, всегда мог найти возможность получить достоверную информацию. Они уже не думали о том, когда и при каких обстоятельствах отцу стало известно об их плане - единственное, что беспокоило их теперь, это дальнейшая судьба начатого ими предприятия, равно как и степень потери доверия к ним со стороны отца. Они знали, что отец мог простить им многое, и понять многое, но только не обман. И потому, сидя за тяжелым дубовым столом и слушая медленную размеренную речь отца, сопровождаемую приглушенным постукиванием тяжёлых часов, каждый из них теперь нервничал и ждал, когда отец произнесет главные слова, которые должны были подвести итог тому, о чем он сейчас думал.
А Каннингфокс не собирался подводить никаких итогов, обрушивать гнев на сыновей, равно как и предъявлять им какие-либо обвинения, хотя прекрасно знал, что в эти минуты происходило в душе у каждого из них. Он уже решил для себя, что даст им возможность продолжить начатое дело. Если, читая свою долгую мораль, он и пытался как можно дольше продержать сыновей в напряжении, то делал это только с одной целью - дать им возможность до конца прочувствовать всю глубину его разочарования по поводу их проступка, заключенного не столько в самостоятельном принятии решения (которое сам Каннигфокс счел верным), сколько в сокрытии от него истинного положения дел. Он верил в сыновей и надеялся на их энергию и работоспособность. Теперь же он планировал услышать от них, какие конкретно действия они намерены предпринять для решения их общей проблемы, и ни на секунду не сомневался в том, что они все сделают, как надо. Путь, выбранный сыновьями, устраивал его и потому, что, не смотря на низкий уровень образованности Джозефа, Питер и Кевин, все же оказали ему доверие, допустив саму мысль о том, что он в состоянии постичь науку управления казино (что на данный момент было задачей номер один для самого Каннингфокса), и были готовы над этим работать. Из желания дать сыновьям возможность понять их правоту и следуя их тактике, Каннингфокс позвал на семейный совет и Джозефа. Тем самым он хотел продемонстрировать, что и сам верит в младшего сына. Своими действиями он преследовал двойную цель - продемонстрировать отцовскую власть и пронаблюдать за поведением сыновей, в первую очередь - Джозефа, впервые оказавшихся втроем на семейном совете.