Рынок тогда спасли адаптации. Оказалось, что, пересняв популярную западную телепродукцию, ты, с одной стороны, уберешь зрительское отторжение к «не нашим реалиям», а с другой — избавляешься от массы проблем. Сценарий уже есть, его надо только немного доработать, образы героев продуманы, с оригинала можно элементарно «снять» что надо — от декораций до расстановки персонажей в кадре. Любезность западных «доноров» доходила до того, что в присылаемых материалах указывалось все, вплоть до расстановки источников света в той или иной сцене.
В пробитую «Няней» и «Не родись красивой» брешь ринулись и остальные каналы, адаптировать стали все и вся, а успех «перелицованных» версий был таким, что отечественные продюсеры в массовом порядке шли на беспрецедентный для мирового опыта шаг: закупали у авторов права на продолжение полюбившихся историй.
Впрочем, счастье долгим не бывает, и вскоре вновь появились серьезные проблемы. Достигнув своего максимума в 80% всей сериальной продукции, доля адаптированных сериалов стала падать, и к концу 2000-х устоялась примерно на трети. И дело не в падении спроса. Российские производители стали жертвами сложившейся системы показа. Дело в том, что в отличие от принятой на Западе «вертикальной» системы, когда сериалы демонстрируются с частотой раз в неделю и каждый день недели показывают отдельный сериал, в России система горизонтальная — сериал должен показываться каждый день и до тех пор, пока не закончится. Зрителю, конечно, хорошо и приятно, а производители воют — ведь за год им нужно сделать не 25 серий, а 170–200, да еще и держать определенный уровень, чтобы рейтинг не упал и проект не прикрыли.
Фото: Архив пресс-службы
Такими темпами мы за десять лет фактически выбрали до конца мировую библиотеку успешных телесериалов, пригодных для адаптации. Конечно, помимо архива существуют и свежие работы, но с ними тоже проблемы. Во-первых, стоимость. Стоимость «архивных» ситкомов и мелодрам обычно не превышала 4–5% бюджета каждой серии. Но сериалы, снятые уже в новом веке, обходятся гораздо дороже — до 8–9% стоимости серии. А стоимость производства, к примеру, одной серии «Доктора Хауса» составляет до 12 млн долларов, при том что 200–300 тыс. долларов для одного эпизода среднего российского телесериала — это максимальная сумма. Попытки обойтись без покупки и просто украсть идею обычно с треском проваливались.
Кроме того, выяснилось, что с новыми сериалами, которые обычно выше классом, чем продукция прошлого века, и требуют подготовленного зрителя, вообще много проблем. Даже когда производители честно покупали права на адаптацию сравнительно свежих хитов, все равно успех не был гарантирован. Два недавних примера: покупка «Побега из тюрьмы» Первым каналом и «Как я встретил вашу маму» каналом СТС потерпели фиаско — адаптированные версии сняли с показа либо в середине второго сезона, либо сразу после него.
Выхода из этого кризиса пока не просматривается, поэтому появление «Моими глазами» очень важно, ибо знаменует собой не первую, конечно, но одну из самых масштабных попыток все-таки выскочить из этой все сужающейся колеи.
Этот проект весь сделан «поперек тренда». Ведь что происходит: ТНТ привлекает под свои знамена, наверное, самого успешного телесценариста последних лет, создателя «Глухаря» Илью Куликова, и не сажает его за «формат», а говорит: «Пиши, что сам всегда хотел написать». Тот делает весьма заковыристый сценарий, про который сам признается: «Даже не знаю, запустил бы я сам подобный проект, будь я руководителем канала». Потом на проект бросают Заура Болотаева, пришедшего в режиссуру из операторов (в частности, он снимал вместе с Алексеем Балабановым «Груз-200» и «Жмурки»). Тот, повертев сценарий так и эдак, выступает с еще более безумной идеей — делать «субъективной камерой» не отдельные моменты, а весь сериал от начала до конца. В итоге получается более чем нестандартный не только для канала — для всего нашего телевидения — многосерийный фильм, который канал к тому же ставит в «вертикальную» сетку. То есть будет кормить им зрителя не как положено — ежедневно и до отвала, а пытается предложить ему погурманствовать, потребляя искусство понемногу и не часто — только по воскресеньям.
Посмотрев две серии, показанные журналистам, конечно, трудно судить о том, что же у канала получилось в итоге, но сам принцип подобного подхода примерно тот же, что был применен на Западе семь-десять лет назад. Именно тогда, оказавшись в подобном же кризисе, вместо привычной «мыльной» ботвиньи сериалов зрителю попробовали предложить дорогое блюдо, с серьезными финансовыми и творческими вложениями. И через несколько лет к «ящикам» вернулась аудитория, давно уже плюнувшая на эти «зомбификаторы». Удастся ли повторить этот кунштюк у нас, мы узнаем не сегодня и не завтра, но сама попытка запустить первую ласточку делать весну внушает уважение.