Иные из тех, кто с подобными тезисами не согласен, скажут: не следует обращать внимание на Познера, он просто журналист, разве он учитель жизни? Однако Владимир Познер — один из самых авторитетных профессионалов в журналистской среде, а именно она отвечает за трансляцию тех или иных смыслов.
Падение Константинополя (1453). Картина неизвестного венецианского художника конца XV — нач. XVI века
Вот другие авторитеты — писатели Борис Акунин и Михаил Шишкин, оба известные оппозиционеры, интеллектуальные борцы с режимом. Их сравнительно недавняя беседа активно обсуждалась «прогрессивной общественностью».
Борис Акунин: «Чтоб он провалился, византийский орел с двумя головами — шизофренический символ, выбранный Иоанном Третьим в качестве герба нашего государства.
В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих друг на друга народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой… Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них — свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин».
Томас Аллом. Цистерна Базилика. 1838 год
Михаил Шишкин: «…в России существует два народа, говорящих по-русски, но ментально друг другу противопоставленных. Одна голова напичкана европейским образованием, либеральными идеями и представлениями, что Россия принадлежит общечеловеческой цивилизации. Эта голова не хочет жить при патриархальной диктатуре, требует себе свобод, прав и уважения достоинства. У другой головы свой, все еще средневековый, образ мира: Святая Русь — это остров, окруженный океаном врагов, и только Отец в Кремле может спасти страну».
Писатели также указывают на первородный грех России — византийское происхождение. Этот грех никак не позволяет «хорошему» народу, либеральному, цивилизованному, читающему Чехова, преодолеть сопротивление народа «дурного», жаждущего патриархальной диктатуры. За диктатуру, унижение достоинства, пренебрежение свободами, за «Святую Русь» отвечает орлиная голова, смотрящая на восток, византийская голова. По-видимому, по замыслу наших интеллектуалов, ее следует отрубить.
Есть и другие многочисленные примеры такой линии рассуждений. Важно отметить, что эта линия широко распространена в общественном поле, более того, она доминирует. Те же, кто придерживается иной позиции, объявляются чуть ли не мракобесами.
Храм св. Софии в Константинополе. Реконструкция
Сконструированная история Византии
Византия вызывает в сознании обывателя массу негативных коннотаций: восточная деспотия, «византийщина», политические интриги, отсталость (по сравнению с Западом). Эти, используя современный термин, мемы, прочно сидят в общественном сознании под видом доказанных исторических фактов. Между тем доминирующий в общественном сознании образ Византии был, по существу, сконструирован и внедрен в общественное поле. Речь не идет о каком-то заговоре или конспирологии. «Научная» история Византии — яркий, может быть, самый яркий пример того, как идеология коверкает историю человечества, искажая ее или даже выдирая целые куски.
Основные тезисы историографии Византии практически на два века задал британский историк Эдвард Гиббон в своем выдающемся многотомном труде «История упадка и разрушения Римской империи». В нем Гиббон сначала описал собственно Рим до его падения в 476 году, а затем включил в рамки своего исследования и Византию, закончив описание ее падением в 1453 году. Гиббон, человек эпохи Просвещения, тем более англичанин, с присущим им рационализмом, на мой взгляд граничащим с догматизмом, а иногда и отдающим цинизмом, не жаловал Европу Средних веков. Он, как, впрочем, и многие другие историки, считал века между крахом Рима (закатом Античности) и Предвозрождением (XIII–XIV века) или даже Возрождением (XV–XVI века) неким историческим провалом народов Европы в дикость и серость. Темные века — так было принято называть этот исторический период. Не слишком жаловал Гиббон и Церковь, чем даже вызвал на себя критику и вынужден был оправдываться. Тем более предельно жестко Гиббон оценивает историю Византийской империи, полагая ее скопищем пороков и интриг, символом исторического застоя, предательством идеалов Античности. Эдвард Гиббон задал традицию трактовки истории Византии, которая надолго стала абсолютно доминирующей в исторической науке и в школьных учебниках (если Византия в них вообще была), в том числе в советских.