Однако исследование показало, что эта модель имеет шансы быть результативной не более чем в 40% моногородов. «Шестьдесят процентов моногородов не имели предпосылок для индустриальной диверсификации и физически были не в состоянии предложить КИП, отвечавший критериям организаторов — распределителей федеральных средств, — говорит Сергей Ламанов , руководитель группы проектов фонда “Центр стратегических разработок — Регион”. — “Либо кушай этот суп, либо прыгай в окно”, гласит темпераментная итальянская поговорка. В итоге 60 процентов моногородов сразу оказывались “за окном”. Кроме того, супа хватило далеко не всем городам, которые смогли подготовить “индустриальные” КИПы, — перечень счастливчиков был очень небольшим. И наконец, “суп” не всем пошел впрок: даже по тем КИПам, которые были одобрены, часть средств так и осталась неосвоенной. Дело в том, что реализация инвестпроектов в моногородах — сложный процесс со многими участниками, имеющими разные интересы. Инвестиционные риски при этом очень высоки. В результате проекты порой рассыпаются, так как под них не удается выстроить вменяемую организационно-финансовую схему реализации».
Моногорода, не имеющие серьезного потенциала развития альтернативной ГРОП экономической активности, следует не бросать на произвол судьбы, а целенаправленно, продуманно отселять и ликвидировать либо как минимум серьезно масштабировать.
«Сегодня в правительстве открыто и честно начинают обсуждаться сценарии неизбежного расселения ряда моногородов, которые не имеют перспектив развития. В 2009–2010 годах этой болезненной темы предпочитали не касаться, — констатирует Александр Пузанов. — Сейчас в ситуации безнадежности, по нашим оценкам, находится 10–15 моногородов. Это и управленческий, и политический вызов для федеральных органов исполнительной власти. Опыта переселения населенных пунктов нет. Шишки, боюсь, придется еще набить».
«Сценарий управляемого сжатия, как правило, предпочтительнее ликвидации, — считает Вадим Гераскин , заместитель генерального директора “Базового элемента”. — Возьмем пример Жирекена. Местная администрация оценила расходы на переселение в Читу трудоспособного населения поселка в 5,5 миллиарда рублей, это 1,2 миллиона на одного постоянного жителя поселка. И это без учета затрат на трудоустройство экономически активного населения поселка (это 2,5 тысячи человек из общей численности 4,6 тысячи). Управляемое сжатие сокращает необходимые расходы примерно в пять раз по сравнению с ликвидацией. К тому же надо иметь в виду, что примерно 20 процентов населения бесперспективных городов и поселков невозможно уговорить уехать ни на каких условиях. Элементы этой модели могут применяться и в других сценариях, например в модели индустриальной диверсификации при деградирующем градообразующем предприятии».
«Инициатива запуска сценария управляемого сжатия моногорода должна идти снизу, — акцентирует Андрей Соколов из МЭРа. — Речь не может идти о том, что мы, сидя в Москве, будем принимать решения: этому моногороду жить, а тот должен быть ликвидирован. К нам должен прийти губернатор вместе с собственником градообразующего предприятия и сказать: извините, но мы, кроме переселения всех и закрытия предприятия, других вариантов не видим».
Входящая в состав группы «Базовый элемент» компания «Союзметаллресурс» (СМР), управляющая горнодобывающим комплексом в Жирекене, проявила инициативу и совместно с властями Забайкальского края начала прорабатывать сценарии и возможности переселения и трудоустройства населения поселка. В частности, рассматривается переезд в город Сорск, где есть устойчиво работающее предприятие СМР. Вероятность социальных коллизий здесь весьма высока — в 2009 году жирекенцы уже перекрывали Транссиб (до него от поселка 16 км), повторения никто не хочет.
Тактика малых дел
Особый случай — так называемые стабильные моногорода с устойчивым в среднесрочной перспективе ГРОП, но не имеющие потенциала развития альтернативной городской экономики. Здесь авторы исследования предлагают довольствоваться тактикой «малых дел» — точечных инвестиций в улучшение социальной сферы и городской среды. «В таких городах есть ряд проектов, которые способны серьезно улучшить качество жизни людей, — продолжает Вадим Гераскин. — Например, можно реконструировать городскую котельную, улучшить состояние ЖКХ, развить индустрию досуга, построить торгово-развлекательный центр. Все это не требует больших инвестиций. Особенно важно поддерживать социальные стандарты в образовании и здравоохранении, для этого нужно изменить нормативы масштабирования этих услуг для моногородов». «В Белогорске, который мы изучали в ходе исследования, местная больница — это не просто место, где люди могут получить медицинскую помощь, — развивает тему Сергей Ламанов, — это центр жизни поселка, и превращение этой больницы в фельдшерский пункт будет иметь драматические последствия для социальной среды. Да и в смысле обеспечения медуслугами ситуация кардинально ухудшится. До ближайшей больницы в райцентре более 90 километров — это два-три часа по тамошним дорогам по сопкам, если посуху. Если прошел дождь, то часов за шесть реально доехать. А если прошел снег, то добраться удастся дня через три. Для таких поселков оптимизация системы здравоохранения приводит к тому, что люди теряют ощущение, что они кому-то нужны».