Тенденция к истощению сырьевой базы отнюдь не российская «привилегия» — аналогичные процессы идут и в других нефтедобывающих странах. Можно уверенно утверждать, что в США состояние сырьевой базы нефтедобычи сегодня гораздо хуже, чем в России. Однако на протяжении последних тридцати лет в Америке наблюдается рост среднего уровня КИН — еще в 2000 году он превысил 40 процентов — вследствие постоянного совершенствования техники и технологии добычи. На лучших норвежских месторождениях проектный КИН превышает 50 процентов и имеет устойчивую тенденцию к росту.
В России сегодня системная государственная политика, направленная на стимулирование нефтеотдачи, отсутствует. В результате в Западной Сибири дебит скважины на уровне восьми тонн в сутки уже считается нерентабельным. Тогда как в Америке чуть менее 30 процентов нефтедобычи обеспечивается скважинами с дебитами чуть более двух баррелей — 320 литров — в сутки.
Есть смысл вовлечь в освоение мелкие, близко расположенные объекты в старых провинциях. Их освоение потребует другой технологии, очень квалифицированной рабочей силы и инженерных кадров другого качества, простимулирует развитие отечественного машиностроения и даст импульс развитию науки.
— В одной из ваших статей я встретил убийственную констатацию: «Технологическое состояние российской нефтяной отрасли неудовлетворительно. Половина разведанных запасов неизвлекаемые, то есть являются фактически забалансовыми ». Хотелось бы понять, когда и почему возникло это отставание?
— Первый серьезный инвестиционный кризис в отрасли случился в середине 1980-х. Экономика страны была перенапряжена, шла война в Афганистане, американские планы развертывания СОИ втягивали нас в космическую гонку — была запущена крайне дорогостоящая программа «Энергия-Буран». На нефтянку банально не хватало денег. В 1985 году добыча нефти неожиданно и вопреки планам снизилась. В отрасль снова были вбуханы огромные инвестиционные деньги, и объемные показатели ненадолго восстановились и вышли на абсолютный пик в 1988 году, после чего начался затяжной спад добычи, усугубленный рыночными преобразованиями в отрасли и в стране. По моим ощущениям, наше технологическое отставание от лучших мировых отраслевых образцов начало накапливаться с начала — середины 1980-х. В результате новый всплеск добычи в 2000-х годах был осуществлен уже в значительной степени на импортной технологической базе и с широким привлечением зарубежных нефтесервисных компаний. Например, на Ванкоре американская Schlumberger открыла собственную постоянно действующую базу по ремонту, сопровождению и восстановлению всех систем бурения и полностью управляет буровым процессом.
За последние двадцать лет серьезный регресс произошел в геологоразведке. В разы уменьшился объем разведочного бурения. Соответственно, прирост запасов на балансе компаний и в нераспределенном госфонде существенно снизился.
Наши вертикально интегрированные нефтяные компании по-прежнему недоинвестируют в производство, за исключением разве что «Сургутнефтегаза» в силу личных качеств его руководителя Владимира Богданова . В условиях олигополии ВИНКов рыночные стимулы к модернизации, технологическим инновациям отсутствуют, а государство никак не влияет на ситуацию.
Фактически в отрасли сегодня нет единой государственной научно-технической политики. Центральная комиссия по разработке — лишь рекомендательная экспертная организация, без статуса и серьезных полномочий и возможностей, она осуществляет выборочную экспертизу проектов на стадии предоставления лицензии. Систематического мониторинга нет. Нет технических регламентов. Все пущено на самотек.
Налог имени Кудрина
— Где же выход? Есть ли какие-то сценарии улучшения ситуации, если только не прибегать к шоковым средствам типа принудительного дробления ВИНКов, подобно тому как американцы сто лет назад раздербанили Standard Oil?
— Одного чудесного решения нет — требуется отстроить фактически с нуля целую систему государственного регулирования важнейшей отрасли и управления ею. Очень важно изменить принципы налогообложения, уйти от обложения по валовому доходу в форме НДПИ.