В период с 1906-го по 1918 год были выпущены отдельные части фундаментального труда Вернадского «Опыт описательной минералогии». В то время эта наука ставила перед собой весьма ограниченные цели. Минералоги считали, что их задача должна сводиться в основном к всестороннему описанию минералов и их систематизации. Условиями образования минералов тогда интересовались мало. Вернадский подошел к минералогии с совершенно новой точки зрения: он выдвинул идею эволюции всех минералов. Главная цель минералогии, по Вернадскому, — изучение истории минералов в земной коре.
В декабре 1909 года он выступил на XII съезде естествоиспытателей и врачей с докладом «Парагенезис химических элементов в земной коре», положившим начало науке геохимии, которая, в понимании Вернадского, должна была стать историей «земных атомов». Ученый призывал воспользоваться новым методом исследования истории химических элементов с применением явления радиоактивности, предположил существование генетической связи химических элементов.
Наконец, биогеохимия — базовый объект научных изысканий Вернадского зрелого периода — получила официальный статус уже после его смерти благодаря усилиям его ближайшего ученика академика Александра Виноградова, создавшего в Москве Институт геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского.
Как отмечает Владислав Волков, «у Вернадского была кардинальная идея — способствовать созданию и развитию новой науки, биогеохимии, науки об изучении живого вещества. Но с этой идеей он настолько сильно обогнал свое время, что проведенный им в середине 1920-х широкомасштабный зондаж отношения к ней западных коллег показал: новую науку там никто не понимает и не принимает (с 1922-го по 1926 год Владимир Иванович работал в “полуэмиграции” в Париже. — “ Эксперт” ). И после того как Вернадский перебрал все варианты на Западе и убедился в их бесперспективности, он наконец уступил активным настояниям своего давнего друга и коллеги Сергея Ольденбурга, сыгравшего огромную роль в сохранении Академии наук в начале двадцатых годов, и принял решение вернуться для продолжения своей научной работы на родину».
По словам Волкова, «сделав этот нелегкий выбор, Вернадский в дальнейшем ни разу не пожалел о нем. По крайней мере, об этом свидетельствуют его дневниковые записи последнего периода жизни». И хотя к большевистской партии в целом он относился, мягко говоря, критически, называя ее «партией малообразованных людей, в которой полно карьеристов и мошенников», внутри нее он специально выделял так называемую головку (по его собственному выражению), к которой он относил Сталина и Молотова. Более того, во всех дневниковых записях Вернадского Сталину дается очень высокая оценка как «государственно мыслящему человеку, проводящему в основном правильную политику».
И в самом конце своей жизни он написал: «По-моему, я сделал правильное решение… Да, я мог остаться профессором в Праге или в Сорбонне, но тогда я бы никогда не сделал того, что мне удалось потом сделать в Советском Союзе». Разумеется, несмотря на все усилия, огромный авторитет и умение «работать с властью», Вернадскому удалось реализовать далеко не все свои грандиозные научные планы, но благодаря еще одному его редкому дару — удивительному чутью на людей, способных продолжить его дело, — у него оказалось множество очень талантливых учеников, успешно развивавших все научные направления, у истоков которых он стоял.
От биосферы к ноосфере
К сожалению, наиболее новаторские идеи и подходы Вернадского в области взаимодействия человека и окружающей среды (биосферы и ноосферы), фактически заложившие основу современной энвайронменталистики, очень долгое время оставались практически незамеченными — как в Советском Союзе, так и за рубежом.
Достаточно, например, упомянуть, что в СССР при праздновании 100-летнего юбилея Вернадского в 1963 году ни о его учении о биосфере, ни тем более о теории перехода биосферы в ноосферу вообще не говорилось ни слова. Впрочем, что касается ноосферы, то здесь, конечно, немалую роль играли чисто идеологические соображения — эта идея никак не укладывалась в рамки марксистско-ленинской философии (у классиков марксизма-ленинизма нигде нет и намека на то, что деятельность человека является геологической силой, и уж тем более такую роль не может играть человеческая мысль).