— В книге вы пишете, что в психотерапии не может быть прогресса, так же как в литературе, искусстве...
— Сегодня я бы так радикально уже не высказался. С оценкой прогресса дело обстоит очень сложно, потому что сравнительные исследования эффективности до сих пор не дали серьезного результата. Главный скандал сегодняшней психотерапии заключается в следующем. Есть множество различных методов. Их представители ожесточенно спорят друг с другом об основных теоретических показателях, о том, как технически проводить процедуру, но результаты терапии более или менее сравнимы друг с другом. Поэтому говорить о прогрессе довольно трудно.
Кроме того, если психиатрия — естественно-научная дисциплина, то психотерапия — гуманитарная, по большей части конструирующая свой предмет сама, как это и полагается для гуманитарных наук. Поэтому в психотерапии, как и в литературе, очень трудно обстоит дело с критериями прогресса. Легитимация теории в психотерапии осуществляется через гуманитарные критерии — признание, а не доказательство эффективности. Демонстративная академичность разных подходов зачастую очень обманчива.
Другое дело, что есть определенный прогресс в понимании механизмов душевных расстройств. Есть очень богатый технический арсенал, который растет с каждым днем. Есть большое разнообразие подходов. Ганс Юрген Айзенк в 1996 году на Международном конгрессе по психотерапии в Вене в одной фразе описал положение дел. Он сказал, что за последние лет десять в мире появилось двести новых методов, и их достоинство в том, что они, как и раньше, лучше, чем ничего. И это «лучше, чем ничего» повторяется из года в год. Мы знаем, что психотерапия эффективна вообще, зачастую значительно эффективнее, чем другие виды терапии. Но кто из нас более эффективен: психоаналитики или когнитивные терапевты, экзистенциальные, гештальт-терапевты или кто-либо еще — мы этого не знаем.
— А предпринимались ли попытки сравнения клинической эффективности?
— Не то слово. С пятидесятых годов этих исследований было необозримое количество. К слову сказать, они очень затратны — велики расходы на независимую экспертизу. Но все они зафиксировали то, что называется феноменом эквифинальности, то есть при использовании различных видов терапии мы видим сходную степень улучшения состояния клиента. Подавляющее большинство этих сравнительных исследований было посвящено сопоставлению двух основных методов: когнитивной терапии и психоанализа.
Самые известные работы по эффективности психотерапии в Европе были проведены исследовательской группой из Бернского университета под руководством Клауса Граве в девяностых годах прошлого века, и проводились они на очень высоком научном уровне. В них якобы было продемонстрировано небольшое превосходство когнитивной психотерапии над психоанализом (другие исследования этого не подтвердили), а также сформулирован другой вывод — что психотерапевтическая работа не прибавляет в эффективности после восьмидесяти сессий. Исследования, проведенные в США по программе Consumer Report, привели к прямо противоположным результатам: чем дольше психотерапевтический процесс, тем он эффективнее.
Монография Клауса Граве с соавторами носила примечательное название — «Психотерапия в процессе изменений: от конфессии к профессии». Подразумевалось, что от психотерапии как от чего-то довольно иррационального мы переходим к научно верифицированным практикам. Но вот прошло много лет, Граве, к сожалению, уже нет в живых. Множество исследовательских работ по этой теме было опубликовано по обе стороны Атлантического океана, и все они не дали однозначных результатов. Картина при этом примерно та же: новые методы психотерапии все равно появляются чуть ли не каждый день. Как пошутил один мой швейцарский коллега, психотерапевт считает, что его жизнь прошла напрасно, если он не создал своего метода.