Третий элемент всегда присутствовал, но редко проговаривался, а вышел в вербальную плоскость после обозначения крымской темы. Это восприятие 1991 года, распада СССР как не просто катастрофы глобального масштаба, а как нашего тягчайшего поражения. Потому что непонятно, как такое могло произойти. Есть общая точка зрения, что СССР вполне мог бы существовать и жить дальше. И его распад не был необходимым и предопределенным заранее. Вот эта точка зрения совершенно точно присутствует примерно у 70 процентов россиян. Тем не менее распад произошел. Почему? Мы не особенно понимаем, но считаем, что его можно было — и нужно было! — не допустить. И мы испытываем по этому поводу чувство, что нас обидели, обманули, разделили. И если Крым к нам возвращается после стольких лет — значит мы возвращаем не только свою землю, но и собственное достоинство, самоуважение, веру в себя и в свою страну. Мы восстанавливаем порушенную историческую справедливость.
— По моим наблюдениям, очень активно и массово радовались возвращению Крыма молодые люди 20–30 лет. То есть поколение, которое и Советского Союза толком не помнит, а русскую историю полуострова знает в лучшем случае по учебникам. У них нет этой постсоветской травмы, но их эмоции искренни.
— Для молодых важно вот что: если страна ведет себя самостоятельно, ничего не боится — значит это страна сильная, страна, у которой есть будущее и с которой есть смысл связывать свое будущее. Ведь у нас как нации огромный комплекс неполноценности: когда-то мы были великими, дали миру культуру, науку, полеты в космос, таблицу Менделеева. А после 1991 года можем только стыдиться, что нас никто не слушает, мы ни на что не влияем, иноземные учителя нас учат жить. И молодым хочется этот комплекс преодолеть. У них больше задора, больше сил, больше желания, готовности что-то менять и в стране в целом, и в жизни.
— Молодежь, кстати, судя по опросам, хуже всего знает, кто такие бандеровцы, и вообще плохо понимает истоки антироссийской риторики, с которой мы столкнулись на Украине. Однако в целом можно ли сказать, что для россиян именно бандеровцы — главные враги, так сказать, «неправильные» украинцы?
— Тут, конечно, можно только восхищаться упорством украинских «национально свидомых», как это у них называется, кругов по героизации столь очевидно трэшевых персонажей, как Бандера, Коновалец и прочие. Круче только Мазепа и «глобус Украины». С бандеровцами в нашей литературе, кино, бытовой культуре все давно решено: это бандиты-антисоветчики, террористы, пособники Гитлера, национал-предатели, нападающие исподтишка, вонзающие нож в спину. С этими выродками доблестно борются наши доблестные чекисты на Западной Украине во время и после войны. Этот образ не забыт, он очень легко актуализировался усилиями обеих сторон. Сами украинские власти во весь голос кричат: мы не наследники советской Украины, мы — наследники Бандеры, ОУН, Петлюры и так далее. А значит, и отношение к ним у россиян соответствующее.
Таблица 1:
Какие санкции Запада будут иметь для России настолько серьезные последствия, что лучше будет отказаться от включения Крыма в состав России? (%)
— Значит, для русского человека бандеровцы не лучше фашистов?
— Мне кажется, что слово «фашизм» от слишком частого употребления уже стерлось. А вот «бандеровцы» — нет, потому что реже употреблялось. Мы специально опрос проводили, кто такие бандеровцы в сознании россиян. Это националисты, последователи фашистов, предатели родины, бандиты, преступники, люди, ненавидящие русских. Жестокие, агрессивные люди. Люди, завладевшие властью на Украине. Вот популярные эпитеты. Сколько-нибудь позитивные ассоциации с этим образом смогло сформулировать менее трех процентов опрошенных по нашей всероссийской выборке. И чем больше украинцы будут кричать «Слава героям!», возвеличивать Бандеру и Ко, тем хуже к ним будет отношение русских людей. Тут мы даже не с фашистами боремся, а с предателями, полицаями и их пособниками.
— В информационном поле, на митингах, на кухнях вновь громко, без стыда, с гордостью зазвучало слово «русский»: «Русские своих не бросают», «Русские идут», «Русские вам покажут». Удивительно, что «россиян» заставили вспомнить о своей «русскости» жители крошечного полуострова, до недавних пор бывшего частью другого государства. Можно ли говорить о возрождении русской национальной идентичности?