Сейчас от США требуется не только признать у России наличие собственной позиции, но и понять эту позицию, строить свои действия с учетом российского мнения. Специалисты из старой гвардии и способные представители нового поколения русистов (несмотря на все сложности последних десятилетий, есть в Америке и такие) могли бы помочь в решении этих задач. Однако эти эксперты не нужны: за годы, прошедшие с окончания холодной войны, у официального Вашингтона выработалась привычка лишь сообщать другим государствам, какой должна быть позиция этих стран. В нынешней же ситуации российские действия в эту схему не укладываются, и именно в этом одна из главных причин резкого недовольства США российскими действиями.
Выборы важнее
Бурная политическая жизнь Украины спровоцировала самый настоящий международный кризис. И в рамках этого кризиса от Соединенных Штатов требуются эффективные действия, однако их эффективность резко снижена из-за внутренних политических разногласий. Первые недели две демократы и республиканцы лишь ругались. Оппозиция не могла упустить такого шанса покритиковать президента за неэффективную внешнюю политику, демократы обвиняли республиканцев чуть ли не в предательстве.
Даже закон об исключительно ограниченной финансовой помощи Украине (150 млн из запрошенных Украиной 35 млрд долларов) проходил в Конгрессе с большим скрипом. Любопытно, что в США стала популярной история о замечании, якобы сделанном Сергеем Лавровым во время переговоров с Джоном Керри по Украине. В ответ на уверения госсекретаря в том, что решение о помощи Украине будет обязательно принято, после того как Сенат вернется после недельных отпусков, глава российского МИДа якобы спросил: «Отпуска после чего?» В Америке смогли оценить остроумие господина Лаврова: каждый год Конгресс бьет собственные рекорды по непринятым законопроектам, общий процесс государственного управления оказывается все более парализованным межпартийными распрями, а конгрессмены и сенаторы вместо законотворческой работы, для которой их избрали граждане, все больше заняты сбором средств на свою следующую избирательную кампанию.
Если анализировать высказывания американских политиков по ситуации на Украине или российско-американским отношениям, легко заметить, что эти высказывания продиктованы опять-таки внутриполитической логикой, требующей говорить громко и бессодержательно. Обама в этом смысле не исключение. При всех угрозах в адрес России на самом деле возможности Америки очень ограничены. Внешняя политика США продолжает зависеть от сотрудничества с Россией в Иране, Афганистане, Сирии, да и очевидное дальнейшее ухудшение ситуации на Украине потребует сотрудничества Запада и России.
Сплошные фрустрации
Таким образом, даже беглый анализ сегодняшних отношений России и США позволяет понять, что резкое недовольство Вашингтона российскими действиями объясняется прежде всего тем, что во время украинского кризиса стали очевидными многие проблемы американской внутренней и внешней политики. (Заметим, что в значительной степени эти же проблемы существуют и в Европе.)
Снижение эффективности американской внешней политики, самовнушение как минимум неоднозначных идей о сути современных международных отношений, нежелание понять российскую позицию, многочисленные ловушки двойных стандартов, поляризация внутренней политики и многое другое стали особенно очевидны, когда от Америки потребовалось эффективно реагировать на украинские события.
Сегодня у американских политических и интеллектуальных элит есть два варианта дальнейших действий. Либо продолжать «пенять на зеркало», то есть злиться на Россию за то, что она просто пытается защищать свои национальные интересы, и идти на дальнейшую эскалацию напряженности. Либо, несколько успокоившись, для начала заняться рационализацией своей внешней политики хотя бы до уровня холодной войны, когда Москва и Вашингтон в большинстве ситуаций могли договориться, ясно представляя себе цели и интересы друг друга.
Москва же со своей стороны при всех взаимных обвинениях и колкостях за последнее время несколько раз подтвердила свою готовность продолжать работать с Вашингтоном тогда, когда интересы сторон совпадают, будь то ситуация в Сирии или урегулирование судьбы иранской ядерной программы.