И. о. президента Дагестана Рамазан Абдулатипов хочет возродить остатки оборонных производств в республике
Фото: ИТАР-ТАСС
Рамазан Абдулатипов лаконично комментирует последние события в республике: обещает, что очищение власти будет продолжено. Вскоре после ареста Амирова стало известно, что задержаны главы двух районов Дагестана — Табасаранского и Каякентского. Это говорит о том, что одним махачкалинским мэром дело не ограничится. Сложнее с экономической политикой, которая имеет прямое отношение к проблеме управления Махачкалой. И. о. главы республики в недавнем телеэфире сказал, что завод «Дагдизель» заключил контракт с Минобороны на 5 млрд рублей. В этом заявлении не хватает подробностей, но в принципе за счет оборонных заказов можно поддержать и даже укрепить остатки дагестанской оборонной промышленности, и это впишется в планы индустриализации, о которых говорит Абдулатипов с момента своего назначения.
Другая сторона намеченной экономической политики — чистка финансового сектора республики. С осени прошлого года несколько дагестанских банков лишились лицензии, в прессе были опубликованы истории, как некоторые из них незадолго до закрытия резко наращивали число вкладчиков-физлиц. На прошлой неделе ушел в отставку глава Национального банка Дагестана Сиражутдин Ильясов . Дагестанские банки пользуются репутацией отмывочных контор. Вероятно, им на смену придут крупные госбанки, и финансы республики будут централизованы.
С точки зрения усиления государственного контроля все происходящее безусловное благо. Однако тяжелая промышленность сейчас далеко не ведущий сектор экономики республики. Есть незаметные для статистики, но живые и эффективные обувные и мебельные производства, животноводство, производство фруктов и овощей. По данным гендиректора Кавказского центра проектных решений Дениса Соколова , дагестанская, то есть в основном махачкалинская, обувь занимает до четверти рынка обуви отечественного производства. Большая часть фруктов, овощей, мяса проходит через махачкалинские рынки. И именно в таких производствах заняты те жители Дагестана, кто не имеет бюджетного рабочего места или не уехал в другой регион. Все эти отрасли экономики Дагестана имеют прямое отношение к проблеме управления городом.
Абдулатипов сказал и о Махачкале: «Во время встречи с Саидом Джапаровичем я говорил о том, что им сделано многое, но в городе нет места для отдыха людей… Специальная бригада уже три месяца работает по реконструкции, обновлению Махачкалы, открытию для города морского пространства». Об экономике города, которая обеспечивает занятость его девятисоттысячного населения и заставляет людей из сел ехать в республиканскую столицу, не было сказано ни слова. Похоже, видение главы Дагестана пока ограничивается оборонными заказами, госбанками и благоустройством. К судьбе республики после Амирова это видение будет иметь прямое отношение.
Полезный американский опыт
Во всех тех бедах, что постигли нас в Махачкале и Дагестане, мы не одиноки и не уникальны. Махачкалинские порядки сильно напоминают то гремучее соединение демографического взрыва, иммиграции, трущоб, диковатого бизнеса и организованной преступности, которое породило «политические машины» в больших американских городах в первой половине XX века, например знаменитого мэра Чикаго времен сухого закона Билла Томпсона.
Классик социологии Роберт Мертон описал это так: «структурный контекст», то есть политическая система Соединенных Штатов, с ее размытостью, «размазанностью» власти, делал невозможным выполнение ряда важных общественных функций — от социальной защиты до создания особых преференций для местного легального или преступного бизнеса. «Функциональные недостатки официальной структуры порождают неофициальную для несколько более эффективного удовлетворения существующих потребностей». Политики создают клиентские сети из предпринимателей, организованной преступности, в эти сети входят и избиратели, которые могут рассчитывать на не обремененную условностями помощь от политика, которому нужны их голоса, — трудно найти десять отличий от мэра Махачкалы. Еще одно важное замечание: организованная преступность служит единственным путем к преуспеванию в трущобах. «Политические машины» оказались неуничтожимыми, пока они продолжали выполнять свои общественные функции. Очередная посадка коррумпированного политика приводила лишь к всплеску разоблачений в газетах, а машина тихо и быстро отстраивалась заново. Они сошли на нет в результате «Нового курса» Рузвельта с его велфэром и профсоюзами, легальными структурами, взявшими на себя те функции, которые ранее выполняли нелегальные.