С уходом командно-административной системы, распадом СССР и тотальной приватизацией произошло разрушение ранее существовавших связей и институтов, что повлекло за собой глубокие изменения социально-экономического облика территорий, миграцию населения и так далее. Почти сразу стало очевидно, что рынок не спешит расставить все по местам, потому что не может полноценно сложиться в прежней структуре экономики, да еще и в наших географических условиях. И что не потерять свои экономические позиции мы можем только с помощью государственных мер, смягчающих остроту трансформаций. Однако мы долгое время продолжали следовать в русле неолиберальной идеологии «минимального государства».
В результате целые районы пришли в запустение, серьезно ослабели малые и средние города. Но несмотря на стремительное ветшание провинции, государство не спешило и не спешит ее восстанавливать. Никто не пытается системно стимулировать появление (обновление, перевооружение) локальных производств, кооперацию производителей и территорий, развитие местных рынков труда и капитала. Там, где продолжается жизнь, государство оказывает социальные услуги. Где она слабеет — уходит публичный сектор, оставляя хиреть когда-то с таким трудом построенную инфраструктуру. Во всем этом видно отсутствие стратегического государственного подхода.
Конечно, такая ситуация не везде. В ряде регионов, где реализуются инвестиционные проекты, возникают новые центры социально-экономического притяжения. Но системной инвестиционной политики, политики стимулирования роста каждой территории, где есть хотя бы минимальный для этого потенциал, у нас нет. Мы думаем, что живем в рыночной экономике, но на самом деле мы просто бросили провинцию на произвол судьбы, резко сократив роль государства в условиях, когда она не могла и не может быть полноценно заменена механизмами саморегулирования.
Фактически получается, что мы поддерживаем позицию некоторых либеральных экспертов, считающих нормальным сокращение России до пары десятков крупных городских агломераций. Страх «полицейского государства» в сознании нашей экономической интеллигенции столь велик, что она предпочитает не иметь никакого государства, лишь бы не вернуться в «авторитаризм». При этом, очевидно, смешиваются понятия: активное, сильное государство — агент развития и «полицейское государство» — вещи совершенно разные. Нам нужно серьезно изучить опыт «государств развития», которые смогли провести структурные трансформации в экономике, преодолеть кризис и отсталость, не отдавая все на откуп рынку, а активно (но разумно) администрируя экономические процессы.
Повторю: сейчас важно наращивать стимулирование социально-экономического роста, особенно на местном и региональном уровнях. Конечно же, это должно быть участие эффективного, современного государства, а не реанимация советской командно-бюрократической системы. Вместо бессистемной «поддержки» тех или иных отраслей методом вливания в них бюджетных средств (да еще и распределяемых чиновниками или менеджерами госбанков) правильным было бы сначала спланировать развитие на долгосрочную и среднесрочную перспективу (в разрезе страны, макрорегионов, регионов и муниципалитетов), определить целевые показатели, механизмы и сроки возврата вложенных средств (отдачи). Перейти к управлению по проектному принципу, увязав, однако, все проекты в единый государственный план. Не надо бояться этого слова: возврата к советской экономике от введения элементов «дирижизма» не произойдет. Мы получим не «полицейское», а ответственное и эффективное государство, способное достигать как внешне-, так и внутриполитических результатов. И самостоятельные и эффективные муниципалитеты, способные серьезно улучшить наши общеэкономические показатели за счет развития своих территорий.
Инновации вернут здоровье Галина Костина
В условиях снижения расходов на здравоохранение компании, производящие новые препараты, стараются искать пути сокращения издержек. При этом они рекомендуют чиновникам не экономить на инновациях, оптимизируя другие статьи расходов