«Надо признать, что имел место целый ряд эпизодов, когда политика обменного курса в исполнении ЦБ была крайне неудачной, — размышляет Олег Солнцев , руководитель направления ЦМАКП. — Так, непоследовательная курсовая политика стала одним из спусковых крючков микрокризиса ликвидности апреля—июля 2004 года. Реальное переукрепление рубля перед кризисом 2008–2009 годов значительно повысило уязвимость платежного баланса. Замедленная “управляемая девальвация” на стыке 2008–2009 годов существенно усугубила сжатие кредитного рынка и падение производства (резкое сжатие оборотных активов, вывод денежных средств из производства в валютные спекуляции). Новое избыточное укрепление рубля в посткризисный период лишило реальный сектор форы в конкуренции с импортом и расширения присутствия на несырьевых внешних рынках».
Но тяжелый рубль как антиинфляционный якорь — неприкосновенная идеологема Игнатьева, плод его фундаментальных убеждений. «Даже если бы мы поставили перед собой задачу не допускать реального укрепления рубля, мы бы оказались не в состоянии ее выполнить. Любые попытки это сделать приведут к запуску инфляционной спирали», — говорил Игнатьев в интервью нашему журналу, будучи еще первым замминистра финансов (см. «Не навреди!» , «Эксперт» № 42 за 2001 год).
Еще одним универсальным инфляционным средством руководители ЦБ продолжают считать ограничение денежного предложения. На прошлой неделе, докладывая в Госдуме о результатах работы Банка России в прошлом году, Сергей Игнатьев с удовлетворением отметил торможение роста денежной массы до 12% против 22% в 2011 году. Правда, Сергей Михайлович почему-то не разъяснил, каким образом инфляция на потребительском рынке при этом умудрилась немножко, но вырасти.
«Насыщенность деньгами и кредитами российской экономики до сих пор двукратно ниже, чем в развитых странах, многократно ниже, чем в Китае и других странах, чья финансовая система нацелена на “экономическое чудо”, на сверхбыстрые темпы роста», — констатирует Яков Миркин , заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН.
«ЦБ не удалось сформировать мощный пласт длинных денег на основе механизмов взаимодействия с Минфином, как в ведущих экономиках мира, где именно центральный банк формирует масштабные и длинные (до сорока лет) денежные ресурсы, составляющие основу финансовой системы, — считает Михаил Ершов , старший вице-президент Росбанка. — Кроме того, центральный банк должен в целом уделять значительное внимание не только финансовым вопросам, но и задачам поддержания экономического роста, как это происходит во многих странах-конкурентах».
Не можем не привести встык удивительное по своей циничности высказывание Алексея Улюкаева (цитируем по интервью агентству «Финмаркет» в декабре 2012 года): «Мы не видим какой-то специальной ситуации с недостатком ликвидности. Я не раз говорил, что положительный чистый кредит банкам со стороны Центрального банка и устойчивый спрос на ликвидность — это нормальная, естественная, правильная ситуация, которая будет сегодня и всегда». А значит — добавим от себя — всегда будут и запредельно высокие процентные ставки по кредитам.
С точки зрения динамики цены денег для реального сектора результаты работы ЦБ под руководством Игнатьева следует признать абсолютно провальными. Достаточно привести две пары цифр из официальных центробанковских справочников. Февраль 2002 года: средневзвешенная ставка по кредитам нефинансовым предприятиям на срок до 1 года — 15,9% годовых, индекс потребительских цен — 17,9% (данные Росстата, к февралю 2001 года). Апрель 2013 года: средняя ставка — 10,2%, инфляция — 7,2%. За одиннадцать лет реальная, с поправкой на инфляцию, стоимость банковского кредитования предприятий устойчиво обосновалась в положительной области. И руководство ЦБ считает такое положение дел абсолютно нормальным!
Еще одним негативным побочным эффектом перехода к ПТИ стало осушение ликвидности на ММВБ в связи с уходом спекулятивных игроков, сложнее стало размещать облигации, доля нерезидентов упала. В результате сегодня мы дальше от цели создания в России международного финансового центра, чем были в 2007 году.
Встряска пошла на пользу
С оговорками, но все же в актив Банка России следует записать его противостояние кризису 2008–2009 годов. ЦБ умудрился весьма оперативно расширить каналы предоставления ликвидности банкам. Был существенно расширен ломбардный список (ценных бумаг, принимающихся ЦБ от банков в залог под кредиты), а также были опробованы, причем весьма масштабно, совсем нетрадиционные для нас инструменты беззалогового кредитования, исключительно с ориентацией на кредитные рейтинги. Из ряда операциональных новаций ЦБ, хорошо зарекомендовавших себя в кризис, следует отметить частичное гарантирование риска контрагента на рынке МБК, что помогло оживить парализованный рынок межбанковских кредитов в октябре 2008-го. Все это позволило удержать банковскую систему от полномасштабной катастрофы. «ЦБ удалось купировать кризис доверия в 2004 году и не допустить системного банковского кризиса в последнем квартале 2008-го и первом квартале 2009 года не только за счет расширения объемов рефинансирования, но и грамотного изменения подходов в надзорном процессе, — считает Александр Хандруев , руководитель консалтинговой группы БФИ, в 1992–1998 годах работал в должности зампреда, первого зампреда и временно исполняющего обязанности председателя ЦБ РФ. — О том, что ЦБ извлекает уроки из глобального финансового кризиса, свидетельствуют надзорные новации 2011–2013 годов, нацеленные на повышение адекватности коммерческих банков в оценке принимаемых ими рисков».