— Давайте разбираться. Доля ТГК в выработке тепла составляет 30 процентов, а в крупных городах достигает 50–70 процентов и более; в Москве, скажем, она вообще около 80 процентов. При этом как раз ТЭЦ находятся в особенно сложном положении, а вовсе не котельные, о которых беспокоятся критики программы реформ. Из-за перекрестного субсидирования между двумя рынками с разным порядком ценообразования регулируемые тарифы на тепловую энергию, 85 процентов которой в зоне СЦТ потребляет население, всегда занижаются, а нерегулируемые цены на рынке электрической энергии и мощности в силу его специфики не позволяют покрыть эти убытки. Кроме того, согласно действующему принципу ценообразования «cost плюс» максимальную прибыль от продажи тепла извлекают наименее эффективные его источники с устаревшим оборудованием. А для современных и хорошо оснащенных производителей, наоборот, устанавливают низкие тарифы. В результате возникает парадоксальная ситуация: наиболее эффективные источники тепла содержать экономически невыгодно. Те, кто производит тепло, работают себе в убыток, неся вдобавок различные риски. Естественно, мы заинтересованы в переменах.
В том, что касается предполагаемых изменений на этом рынке, то они по-разному затронут промышленных потребителей и население. В советское время основным двигателем развития СЦТ служила как раз промышленность: многие технологические процессы помимо электроэнергии требовали еще и огромного объема пара, вырабатываемого на призаводских ТЭЦ теплофикационными турбинами, а избыток тепла шел на теплоснабжение городов. Но с 1991 года теплопотребление в России в целом снизилось на 30 процентов, и такая тенденция сохраняется. Произошло это потому, что многие предприятия умерли, а те, что, слава богу, сохранились, модернизируются, повышая энергоэффективность. Наш крупный партнер «Тольяттиазот», крупнейший в мире производитель аммиака, за счет энергосбережения каждый год сокращает потребление тепла на два-пять процентов. «Тольяттиазот» мы смогли удержать, подписав с ним десятилетний контракт. Но чаще предприятия уходят — из-за высоких тарифов, ведь им приходится покрывать часть расходов на тепло для населения. Но ничто не мешает им строить собственные источники, именно перекрестное субсидирование гонит их от нас. В итоге в нашей зоне ответственности отпуск тепла в паре для промышленности упал кое-где на 75 процентов от уровня 1990 года, а тепла в сетевой воде — на 12 процентов. Это гигантское сокращение, в результате мы, да что мы — вся страна, имеем колоссальные избытки мощностей. По нашим регионам они составляют от 20 до 100 процентов от имеющихся, а ведь эти излишки так или иначе оплачивает остающийся потребитель, что опять же толкает его строить собственные котельные.
— Модель рынка, предлагаемая Минэнерго, решает эту проблему?
— Полная отмена регулирования сразу для всех промышленных потребителей или для потребителей, присоединенных к коллекторам ТЭЦ либо котельных, введение свободных договорных отношений с ними — это и есть первое ключевое действие по наведению порядка в теплоснабжении в целом. Регулирование можно отменить хоть завтра, это точно ничего не изменит в худшую сторону. Напротив, я уверен, что со временем в зону СЦТ вернется большинство промпредприятий, ведь для них свободные договоры будут означать только снижение тарифов. Причем мы ожидаем возвращения даже тех из них, кто построил собственные котельные: точно окажется, что платить за топливо им будет дороже, чем покупать тепло у нас. Не будут больше строиться ненужные в изменившихся условиях новые котельные. Большая загрузка ТЭЦ будет означать снижение себестоимости каждой гигакалории, снижение потребления топлива.
— Борис Феликсович, насколько я понимаю, отношения с предприятиями становятся внутренним делом генератора и клиента. Давайте поговорим о реформе теплоснабжения с точки зрения интересов населения.
— Централизованное теплоснабжение населения остается самым отсталым сегментом ресурсообеспечения в стране. У всех проблем, навязших в зубах, — износ сетей, неплатежи — один общий корень: эта зона зарегулирована на сто процентов. При этом тепло — единственный коммунальный ресурс, учет которого даже по закону сейчас не везде обязателен. Вы можете представить, чтобы не было поквартирного учета электроэнергии? Реформа электроэнергетики, какие бы она ни вызывала нарекания, привела к тому, что сейчас вообще никто не знает, включая и местные власти, что там происходит на электростанциях или в сетях, разве уж совсем при форс-мажорных обстоятельствах, погодных катаклизмах. Тариф на электроэнергию для населения в одном регионе одинаков.