Российская империя к началу Первой мировой войны по уровню развития все еще оставалась в низшей лиге; оценки дают 27–29% по душевому ВВП от уровня США (последняя цифра — с учетом Польши) или 11–12%, согласно данным П. Грегори, по обменному курсу. Разрыв в уровне душевого ВВП с Германией в 1913 году с учетом динамики развития обеих стран, как уже отмечалось выше, может быть оценен примерно в 50 лет.
В течение трех с четвертью лет Россия призвала в армию чуть менее 10% населения и ежегодно расходовала на военные нужды в среднем около 24% национального дохода. Однако война быстро продемонстрировала, что размер имеет значение лишь в том случае, если ресурсы могут быть эффективно мобилизованы, что, в свою очередь, почти напрямую зависит от уровня экономического развития (душевого ВВП). К тому же рост экономического благосостояния до войны не привел к социальной гармонии; острыми оставались и традиционные для России разногласия между государством и образованными слоями общества. Советская система к началу 1940-х при том же относительном уровне душевого ВВП оказалась более стабильной из-за жесткой гомогенизации общества, проведенной в межвоенный период.
В первые годы войны Россия понесла значительные территориальные потери, лишившись 15,4% территории и 23,3% довоенного населения Европейской России (что равно примерно половине потерь СССР в первые годы Великой Отечественной). На утраченных территориях производилось 16% национального дохода страны, 20% промышленной продукции и размещалась пятая часть акционерного капитала. Однако в целом национальный доход на территории Российской империи, включая оккупированные области, до 1915 года оставался примерно постоянным, радикальный спад начался после двух с половиной лет войны — на 11% в 1916 году и на 22% в 1917-м (к уровню 1913 года). С учетом возросшей доли ВВП, направляемой на военные нужды, стало заметно падать потребление домохозяйств — его уровень в 1916 и 1917 годах оценивается соответственно в 89 и примерно 66% от довоенного. Доля инвестиций в транспортные средства и оборудование снизилась с 13% в 1919 году до 9% в 1916-м.
В 1916 году стало обозначаться что-то похожее на то, что спустя десять лет разрушит экономику нэпа, — «кризис хлебозаготовок». Реагируя на уже начавшуюся инфляцию, крестьяне в зернопроизводящих регионах России воздержались от увеличения продаж зерна по низким ценам и увеличили собственное потребление. Хотя уровень производства зерна снизился не так уж значительно (особенно учитывая прекращение экспорта), с 79,7 млн тонн в 1913 году до 74,3 млн в 1915-м, товарность зернового производства убывала.
Сальдо госбюджета выросло с довоенного профицита в 1% до дефицита 78% в 1916-м и более 80% в 1917 году из-за роста расходов в номинальном выражении к 1916 году в шесть, а в 1917 году — в десять раз (доля военных расходов в общей сумме расходов приближалась к 80%). При этом размер доходов оставался примерно постоянным. Реально они снижались из-за уже вполне ощутимой в 1916-м и особенно в 1917 году инфляции; негативно на доходы повлиял также отказ от водочной монополии, обеспечивавшей в 1913 году 20% дохода бюджета.
Однако главной причиной провала экономики страны в военные годы стало пренебрежение к вопросам экономической организации тыла. Мобилизация взяла с заводов и бросила в окопы наиболее квалифицированные кадры, а удаление немцев из коммерческих фирм существенно ударило по производительности. Да и на фронте боевой дух к 1917 году был крайне низок.
Восточный фронт был второстепенным для центральных держав. Только поэтому плохо оснащенная и плохо управлявшаяся, но имевшая серьезное преимущество в людской силе русская армия смогла продержаться три года до финального краха.
Вынужденное согласие Геворг Мирзаян
Англия, Франция, Россия и Италия объединились для войны с Германией и ее союзниками. Этого объединения могло и не быть, если бы во главе Германии стоял более способный правитель