В ИБДА РАНХиГС поступающих просят написать эссе. «Мы “вбрасываем” в качестве задания написать эссе перед тем, как идти на собеседование, а тема — задача, не имеющая решения. Вроде кантовских антиномий “Вселенная конечна, но и бесконечна”, только из сферы экономики или политики. Просим порассуждать на тему: что бы вы сделали, чтобы решить эту “нерешабельную” проблему? Если человек написал серьезное эссе с аргументацией — не важно, правильна она или нет, — значит, у него есть свои убеждения. Сложилась система ценностей, он ее с увлечением отстаивает. Это говорит об интересе к поиску знаний и о готовности творчески работать в аудитории. А если человек пишет нам на полстранички отписку, для галочки: мол, пристали… ну, напишу я вам несколько фраз, я же понимаю, что все равно возьмете… ведь я плачу деньги, — то мы понимаем, что он не созрел для серьезного управленческого обучения. Таких людей мы стараемся не брать. Школа вроде нашей обязана отбирать для учебы только самых достойных», — делится опытом Сергей Мясоедов.
Впрочем, основной гарантией поступления талантливых слушателей в ИБДА считают высокую ценовую планку: заплатить солидную сумму за обучение, полагают здесь, способен лишь человек, проявивший себя успешным бизнесменом. Такой же точки зрения придерживаются и в ВШМ НИУ ВШЭ: когда люди сами платят за обучение, то повышение цены в определенном смысле способствует повышению качества набора.
В ВШБ МГУ набор определяется не количеством мест, а количеством «качественных» кандидатов. Поэтому здесь число новых студентов год от года бывает разным. В ВШБ ГУУ принимают слушателей с опытом работы не менее трех лет, проводят анкетирование для определения знаний «на входе» и желания достижения целей, хотя с огорчением отмечают, что за последние годы снизился уровень слушателей по признаку «умение учиться».
Юрий Федотов: «Мы строим программы на основе современного мирового знания, создаваемого в том числе и российскими учеными»
Фото: Олег Сердечников
С меню проблем не будет
Насколько глубоко следует российским бизнес-школам встраиваться в мировой образовательный контекст? Ведь зарубежное бизнес-образование, как и его основа — бизнес, более зрелы, нежели отечественные. Но и российские компании становятся важными звеньями международного бизнеса. Поэтому бизнес-школы активно взаимодействуют с иностранными коллегами, приглашают для чтения лекций зарубежных специалистов, стремятся получить признание своих программ в международных ассоциациях бизнес-образования и профессиональных сообществах.
Впрочем, они рассматривают зарубежные ресурсы прежде всего как фундамент собственной конкурентоспособности и самобытности. Школы настаивают на том, что, ориентируясь на международные стандарты и методики, они сами формируют программы обучения и способны внести в них даже идейную составляющую, а не просто транслируют уже готовые образцы. Так, Юрий Федотов уверен, что российские специалисты становятся серьезными участниками формирования общемировой базы знаний о менеджменте: «Наука, составляющая фундамент любого образования, абсолютно интернациональна. Поэтому мы строим программы на основе современного мирового знания, создаваемого в том числе и российскими учеными».
Сергей Филонович, который сильнее других настаивает на национальном облике бизнеса, также не сторонник изоляционизма. Он регулярно посещает международные форумы, чтобы «посмотреть, что происходит у них, узнать о наиболее успешных программах и подумать, не сделать ли что-либо аналогичное у нас». Но программы обучения в ВШМ НИУ ВШЭ оригинальны: здесь, например, полагают, что продвинулись дальше стандартов, по которым международные ассоциации аккредитуют программы Executive MBA, поскольку, согласно этим стандартам, EMBA — всего лишь «кастрированная программа МВА, сокращенная по часам и предлагаемая в таком виде занятым топ-менеджерам». Между тем, поскольку в ВШМ НИУ ВШЭ видят свою миссию в развитии личности, студентам предлагают прослушать лекции философов или социологов, специализирующихся на социологии культуры.