Как видно из этих примеров, ставку как инструмент денежной политики можно использовать далеко не всегда.
Инноватор Бернанке
Бен Бернанке в своей работе на посту главы ФРС США с 2006 по 2014 год столкнулся с серьезным кризисом в финансовой сфере страны. И его подход к решению проблем, по мнению многих экспертов, можно назвать инновационным. Так, например, считает Роберт Кан , ведущий специалист по экономике Совета по международным отношениям, старший экономист совета управляющих ФРС с 1984 по 1992 год: «Инновационность политики Бена Бернанке состояла в следующем. Даже с нулевыми процентными ставками… нужно было дополнительное ослабление кредитно-денежной политики. Но у Бернанке не было инструмента для этого: он не мог снизить ставки до отрицательных отметок. Что же он сделал? Он посмотрел на опыт Японии и других стран, которые также достигли нулевых процентных ставок, но при этом по-прежнему страдали от низких темпов роста… Изучив этот опыт, он понял необходимость новых инновационных мер. Он стал продвигать идею того, что мы сейчас знаем как программу количественного смягчения», — рассказал он в интервью телеканалу «Вести» в январе 2014 года.
На графике 1 очень хорошо видна последовательность действий ФРС во главе с Бернанке во время кризиса. Сначала денежная база оставалась неизменной и главным используемым инструментом денежно-кредитной политики была ставка. Но когда ставка уже опустилась ниже 1% (на 1 октября 2008 года), а кризис был в самом разгаре, главным инструментом воздействия на ситуацию стало увеличение денежной базы (количественное смягчение).
Может ли Набиуллина стать инновационнее Бернанке?
У главы ЦБ России Эльвиры Набиуллиной есть все шансы превзойти Бена Бернанке по части инноваций. Для этого нужно всего лишь применить количественное смягчение, не используя снижение ставки вовсе, а то и увеличивая ее в случае необходимости.
Если действовать шаблонно, то ЦБ РФ тоже сначала должен снизить ставки и только затем, если ситуация не выправится, приступить к количественному смягчению. Но можно сформулировать «правило» для действий ЦБ несколько иначе: невозможно применить снижение ставок — применяй количественное смягчение. Если Бернанке не мог применить снижение ставок из-за того, что они достигли нулевой отметки, то ЦБ России не может сделать этого, поскольку защита рубля от внешних атак и борьба с инфляцией требуют не снижать ставки, а возможно, и повышать их.
Но количественное смягчение при высоких ставках будет инновационным лишь в качестве целенаправленной, осознанной политики. Потому что неосознанно, в стремлении к совсем другим целям, случайно, такая политика уже проводилась, и было это как раз в России.
Исторический прецедент: золотое десятилетие России
Если мы заглянем в недалекую экономическую историю страны, то увидим, что Россия уже неосознанно использовала описанный выше прием количественного смягчения при высоких ставках.
Речь идет о российском «золотом десятилетии». Так можно назвать период уверенного экономического роста с сентября 1998 года по сентябрь 2008-го. А рост был действительно впечатляющим. Вырос ВВП, улучшилась жизнь людей. Темпы роста поражали воображение: самым «неудачным» был 2002 год, когда ВВП вырос на 4,7%. Экономический рост имел глубокие политические, военные и культурные последствия для России. Но низких ставок на протяжении этого десятилетия не было. На графике 2 видно, что на протяжении всего этого периода ставка ЦБ не опускалась ниже 10% ни разу.
Те, кто критикует Центробанк за якобы слишком высокую ставку 8%, должны как минимум объяснить, почему, несмотря на высокие ставки, в течение «золотого десятилетия» наблюдался бурный экономический рост?
Ни одно традиционное объяснение этого роста не выдерживает критики. Цены на нефть не объясняют рост ВВП: они падали с конца 2000 года, восстановление цен произошло лишь в 2003-м (см. график 3), при этом ВВП вырос на 5,1% в 2001 году, на 4,7% в 2002-м, на 7,3% в 2003-м. Другой пример: в 2006–2007 годах рост ВВП составил 8,2 и 8,3% соответственно, при этом цены на нефть падали с июля 2006 года в течение шести месяцев, а их восстановление произошло лишь через год (см. график 4).