Если бы все выданные кредиты давали производственный эффект, эквивалентный размеру кредита с процентами (причем неважно, прямой это эффект, когда фондируются инвестиции, либо косвенный, когда кредитуется потребление), — о монетарной инфляции можно было бы забыть. Монетарная инфляция порождается нарушенными кредитными обязательствами. В этом случае деньги теряют «реальное» обеспечение — им не противостоит созданный товар или услуга, а значит, возникает «излишек» денег по отношению к товарной массе. Это происходит, если политика центробанка состоит в «сертификации», подтверждении каждого кредита, включая те, что впоследствии неизбежно не будут погашены или же не приведут к появлению товарного эквивалента. Однако если центробанк не будет подтверждать достаточный объем коммерческих кредитов, то уменьшится объем производства, поскольку некоторые хозяйственные операции и проекты попросту не найдут финансирования.
Поэтому особенно важен динамический характер кредита. Кредит — это всегда аванс либо для производства, либо для сбережений. Если экономика находится в стадии оживления, растут производство и доходы, то нет оснований ожидать дисбаланса между нынешним кредитом и будущим доходом (если, конечно, нас жестоко не надули или не обсчитали кредиторы). Однако это утверждение предполагает, что на дворе нет экономического кризиса, а распределение доходов населения является постоянным.
Итак, мы имеем выбор между ростом и инфляцией, и нам придется забыть о так называемой нейтральности денег и денежной политики, равно как и о таргетировании инфляции (ТИ) — ставшей популярной в последние три десятилетия политике центробанков (недавно мода на ТИ докатилась и до России). В действительности мы имеем дело с некоторым естественным (его можно было бы также назвать структурным) уровнем инфляции, характерным для каждой экономики. Этот уровень определяется такими факторами, как объем накопленной потребности в замене основного капитала, объем инвестиций и др.
Темп экономического роста, который может быть достигнут, если центральный банк придерживается безупречной политики стимулирования роста, именуется потенциальным темпом роста. Разницу между потенциальным и фактическим темпом принято называть разрывом выпуска. Он определяет политику центробанка — рестриктивную либо стимулирующую. Когда центральный банк смягчает денежную политику, он дает сигнал хозяйственным игрокам увеличить уровень и норму инвестиций, что приводит к сдвигу потенциального темпа роста вверх.
Разрыв выпуска определяется в том числе и денежной политикой центробанка. Именно поэтому она является важнейшей в современной капиталистической экономике. Это предполагает наличие сети посредников, банков и финансовых институтов, которые будут кредитовать участников реальной экономики, а также иных институтов, чья задача — стабилизация экономического развития и распределения прибыли. Любопытный пример роли кредита в экономике демонстрирует Франция 1960–1970-х годов.
Послевоенная система во Франции
В период с 1945-го по 1990 год (особенно с 1960-го, когда в стране завершилась послевоенная реконструкция) экономический рост во Франции был весьма динамичным. Его темпы были сопоставимы с японскими, а в Европе с Францией могла соперничать только Италия (см. график 1). За тридцать лет стране удалось утроить ВВП. Этот успех определила комбинация факторов, особую роль среди которых сыграла кредитная система.
Важно понимать, что к началу 1960-х послевоенное восстановление экономики Франции завершилось. Вклад госсектора в прирост ВВП уменьшился до 23%, тогда как частный сектор обеспечивал две трети прироста (пятая часть приходилась на инвестиции, остальное — потребительский спрос домохозяйств, см. таблицу 1). Такая структура компонентов роста свидетельствовала о возвращении экономики к более или менее нормальной модели функционирования.