Бальный зал Министерства иностранных дел после реставрации
Фото: Евгений Асмолов
Самым сложным в процессе реконструкции, по словам президента «Интарсии» Виктора Смирнова, было вписать все современные инженерные сети в существующие старые стены и своды. От схожей проблемы пострадали многие особняки — ровесники штаба в Москве и других городах: сломать и отстроить заново, повторив в точности фасад, проще и дешевле. В Главном штабе современную начинку поместили внутрь старой коробки. Многие залы имеют что-то вроде двойной оболочки: внутри старых стен выстроены новые, которые позволяют как угодно трансформировать пространство по форме, размеру и цветовому решению, подстраиваясь под экспозицию.
Здание Восточного крыла Главного штаба имеет сложный план, обусловленный городской топографией, — два корпуса тянутся вдоль Дворцовой площади и набережной Мойки, сходясь острым углом у Певческого моста. Между ними Росси устроил пять открытых внутренних дворов. В конкурсе на реконструкцию участвовало четыре десятка проектов, по-разному решавших архитектурные задачи. Привлекались к участию и мировые звезды, например голландец Рэм Колхас, который в итоге стал специальным консультантом проекта.
Главная особенность осуществленного проекта — перекрытие внутренних дворов стеклянной крышей, что превратило их в огромные, в хорошую погоду залитые солнцем атриумы (ранее идею использовал Норман Фостер в дворике Британского музея). В петербургском варианте получилось, может, и не так красиво, но все равно эффектно и практично. Пять дворов-атриумов превратились в анфиладу, что перекликается с залами Эрмитажа в Зимнем дворце и облегчает навигацию для посетителей. По изначальному замыслу «Студии 44», в атриумах должны быть висячие сады, превращающие анфиладу в зеленую аллею. Но от них Эрмитаж пока отказался — слишком дорого обходится обслуживание. Зато большие залы между дворами с высокими потолками как нельзя лучше подходят для масштабных инсталляций актуальных художников. Еще одно оригинальное решение — залы четвертого этажа, где разместится Галерея памяти Щукина и Морозова. Собранные ими перед революцией работы импрессионистов и постимпрессионистов будут дополнены хранящейся в Эрмитаже большой трофейной коллекцией живописи того же времени из частных немецких собраний. Вместе это порядка 250 безусловных шедевров Моне, Ренуара, Ван Гога, Гогена, Сезанна, Матисса и других художников той эпохи. В этих залах устроены специальные коробовые своды, завершающиеся не глухим потолком, а окном, через которое проникает естественный свет. Как рассказал руководитель «Студии 44» и главный архитектор проекта Никита Явейн, в таких залах «картина видит небо». «Если вы посмотрите на современные музеи, отличить искусственное освещение от естественного уже практически невозможно. А здесь мы постарались создать ситуацию, в которой картина “просыпается” при утреннем свете, живет при дневном и вечером “засыпает” при теплом вечернем освещении. Чем картина и отличается от репродукции? Тем, что она живет вместе с окружением». Тут петербуржцы не могут удержаться от очередной шпильки в адрес москвичей — тяжба Ирины Антоновой с Михаилом Пиотровским за возвращение коллекций Щукина и Морозова в Москву для воссоздания Музея нового западного искусства ни к чему не привела, но осадок оставила. Так что теперь в залах Восточного крыла и музейщики, и архитекторы обязательно отмечают, что они гораздо лучше тех, где висят московские Ван Гоги и Матиссы, и еще вопрос, кто кому должен отдать свое собрание.
Возвращаясь к архитектуре, стоит отметить, что в Главном штабе много нестандартных решений. Например, огромный чердак над аркой впервые в музейной практике приспособлен под экспозиционные залы, причем Явейн называет его самым эмоционально насыщенным пространством нового музея. Стены внутренних дворов выкрашены в мышиный серый цвет — так в 1820-е годы выглядел, по задумке Росси, весь Главный штаб, а вот стоящий напротив Зимний был желтого цвета. Мы же уже привыкли видеть штаб желтым, а Зимний — зеленым. Менять привычную внешность не стали, но хотя бы внутри восстановили справедливость.