Здешняя пшеница считается едва ли не самой качественной в мире. Однако ее производство по-прежнему не обходится без ручного труда
Синдром Деда Мороза
Устремляя свой взгляд по направлению к границе с Россией, житикаринцы постоянно меряют себя, свою жизнь по северному соседу, до которого рукой подать: там — Челяба, там — оренбурги. Ездили, видели, вам-то, говорят, хорошо, у вас все села газифицированы, а у нас мало где; электрические счетчики вам бесплатно устанавливают, а нам — за деньги. Наши дороги дрянь, а ваши сносные. А на поверку выходит, что прибедняются, все тех же злых духов отгоняют.
Житикаринские постройки советского времени впечатляют: если клуб, то по размерам — целое министерство культуры, если элеватор — то небоскреб. Видно, что на деньги тогда не скупились. Но и не сказать, что их жалеют сейчас.
Приличный пруд с пляжем и катамаранами, стадион с искусственным покрытием, бассейн. Полгода назад открыли столовую, строят новую ветлабораторию. Автомобилей у населения столько, что одна из главных проблем — парковки.
Вообще, заметно, что деньги у людей водятся. В детсады стоит очередь — примерно 600 детей. Не было бы денег, вряд ли рожали бы.
Среди здешних мужчин довольно популярное занятие — нефтегазовые вахты. Нанимаются в Россию, например в Сургут. Или к себе, на юг Казахстана, в Актау, Атырау. В Актау едут на полмесяца. Зарплата — две тысячи долларов плюс еще что-то прилипает, но что и каким образом — не нашего ума дело.
Житикаринцы рассказывают: наших русских в России называют казахами, они там, бывает, поживут два-три года и возвращаются — никак не укоренятся. Потому что если ты успешный — могут поджечь твое хозяйство. Если не пьешь — тоже не такой какой-то. А с другой стороны, казахи-россияне, те, кто из местных, нормально дела делают в России. У них и автосервисы, и магазины. Короче, кто как устроится.
Воистину, неисповедимы пути народов через границы.
Черно-белая история
Принято считать, что интенсивное освоение целины продолжалось с 1954-го по 1960 год. В следующее тридцатилетие образованные на пустом месте совхозы лишь развивались — видимо, столь мощной была энергия ускорения, приданная им первоцелинниками.
И в этот период, вплоть до 1990-х, почти все были убеждены, что целинный проект не принес Казахстану ничего, кроме пользы.
Но развал Союза вызвал к жизни едва ли не противоположную точку зрения. Распахали слишком много, зачем-то пытались засеивать даже солончаки, нарушили экологию почв, вызвали эрозийные процессы, уничтожив пастбища и поставив под угрозу традиционный скотоводческий образ жизни местного населения. Да и вообще, посмотрите вокруг: сколько изломанных людских судеб.
Впрочем, и этот негативный взгляд со временем как бы поблек: дескать, что было, то было, чего теперь вспоминать. Тем более что было и пострашнее, ведь не просто так в Житикаре установлен памятник жертвам политических репрессий «Возвращенные имена».
И вот теперь, по прошествии полувека, можно, пожалуй, выставить оценки уже с холодной головой. Ведь эта легендарная земля — вот она, под ногами, никуда не делась, и на ней продолжают жить люди.
Сегодня большинство в Житикаре сходятся в том, что Целина дала аграрному Казахстану мощный толчок развития, цивилизовала местное население. Всего три целинные цифры — и больше нечего объяснять: только в 1954–1955 годах сюда прибыли свыше 360 тысяч механизаторов со всего Союза, было образовано более 90 зерновых совхозов — чтобы освоить 6,4 миллиона гектаров земли.
Впрочем, скептиков цифры никогда не убеждают, им подавай истории с начинкой из человечины.
Известно, что смена экономических формаций пробуждает к жизни новые стереотипы. В случае с Казахстаном возник, к примеру, такой: исконному населению достижения цивилизации не очень-то были и нужны, поэтому все эти разрушенные совхозы и дороги не что иное, как бессознательно-коллективное стремление аборигенов впасть как бы в полудикое состояние, чтобы восстановить свою национальную самобытность.
В Житикаре это диковинное, возникшее, как кажется, от излишнего умствования, предположение разбивают всего лишь одним примером:
— Когда чабанам в Камышинском выдавали первые автомобили, то они их бросали прямо посреди степи, если бензин кончался. Говорили, испортилась, — вспоминает приезжий целинный люд. — А сейчас все на джипах гоняют. Они не вернутся туда, в кочевое прошлое, в свои ковыли и типчаки. Они очень мудро делают: сохраняют свои традиции, но на новом, более высоком уровне.