Александр Ефремов, декан факультета авиационной техники МАИ: «Некоторые говорят про студентов MIT: “Они заплатили, поэтому хорошо учатся”. Но не это основная мотивация. Они знают, что, получив здесь диплом и знания, найдут престижное место»
В общем, все просто: берем основную функцию (обучение) и смотрим, что на входе, что на выходе, в идеале — и то и другое. Но тогда выясняется, что вход никто из трех международных составителей рейтинга не наблюдает. А что касается выхода, то его частично пытаются замерить рейтинги The Times Higher Education World University Rankings (THE) и World University Rankings компании Quacquarelli Symonds (QS). Причем о корректности этого зtамера можно поспорить (см. «Международный рейтинг университетов: российская версия» ).
2. Глобализация
Это самый очевидный и опасный своей очевидностью вызов. Даже далекие от образования люди прекрасно понимают, как сильно мы оторвались от всего мира. Это порождает штампы, зачастую ошибочные с точки зрения оценки ситуации и вытекающих из этого действий.
По словам заместителя министра образования и науки России Александра Повалко , «практически все российские вузы находятся в замкнутом поле, они работают на одну страну или даже на отдельный регион. Очевидна их склонность к воспроизводству кадров за счет своих же выпускников, а негативные последствия инбридинга никто не отменял. Вузам нужен открытый поиск, они должны действовать на глобальном рынке. Ведь в конце концов все сводится к конкуренции за лучших студентов, ученых, преподавателей».
Прежде всего неплохо бы определиться, почему мы вдруг озаботились глобальной конкурентоспособностью именно в высшем образовании. Конкурентоспособность не может быть достигнута в чем-то одном. Создав университеты мирового уровня, надо предоставить их выпускникам и рабочие места мирового уровня (причем зарплата при этом отнюдь не главное). Или они просто уедут. Владимир Мау: «Хорошее образование там, где на него есть эффективный спрос».
Владимир Мау, ректор РАНХиГС: «Стимулируя обучение за границей, мы обрекаем на деградацию собственную систему образования. Опыт Петра I неуместен. Когда он посылал юношей учиться за границу, в России не было системы образования»
Но это не значит, что мы должны до поры до времени расслабиться и ради сохранения кадров содержать второсортные университеты. А вот мнение Михаила Эскиндарова: «Я считаю, что нам нужны специалисты, знающие специфику российской действительности, российской экономики. Она еще не западная, не рыночная, пока это квазирыночная экономика. Человеку, который приезжает сюда, зачастую очень сложно ориентироваться в российской действительности. Друзья часто спрашивают меня, отправлять ли им ребенка учиться в ведущие западные университеты. Я советую не отправлять, во всяком случае для получения степени бакалавра».
Следующая линия «глобального разлома»: мы совершенно чужие для довольно сплоченного международного научно-педагогического сообщества. Нас попросту не знают и не очень стремятся узнать: нет стимулов. Вот как об этом высказался Ярослав Кузьминов, обсуждая доступ наших ученых к публикациям в международных журналах: «При равных условиях больший доступ имеют американцы, англосаксы. Безусловно, российские, малайские, французские ученые тоже имеют доступ. Все объясняется культурой. Есть понятие социальных связей, социальных сетей». Нам предстоит не просто познакомиться, а стать своими на этом жестком и конкурентном рынке интеллекта. Виктор Кокшаров: «Необходимо, чтобы отдельные ученые, имеющие соответствующий потенциал и возможности, пробивались в мировую научную элиту при помощи университетов и государственных структур. Важно, чтобы наши ученые входили в состав советов ведущих международных научных изданий».
Далее — язык. По словам Ярослава Кузьминова, «при царе представить себе профессора университета, который не владел бы немецким, французским и хотя бы отчасти английским языком, было просто невозможно. За последние сто лет таких профессоров не осталось. Давайте выращивать новых!» Его мысль развивает Владимир Мау: «Необходимо усиленное изучение иностранных языков — не менее трех, причем один из них восточный».
Николай Кудрявцев, ректор МФТИ: «Если университет сделан правильно, то влияние “стен” должно проявиться. Многие вузы имеют свое лицо. Внутри Московского физико-технического института я различаю факультеты. Я чувствую их самобытный дух»