10 ноября ЦБ отменил операционный интервал и регулярные интервенции на его границе. Это надо было сделать давно, заменив регулярные интервенции рыночными операциями. Однако ЦБ заявил не о такой замене, а о готовности осуществлять внезапные интервенции, если возникает угроза финансовой стабильности, не определив, что под этим подразумевается. Но такого заявления недостаточно. ЦБ мотивировал свое решение желанием затруднить деятельность спекулянтов. Между тем думать надо не только об этом, но и о создании условий для производственной и инвестиционной активности в реальном секторе экономики. Предприятиям важно иметь представление о том, какой целевой ориентир для обменного курса будет иметь в виду ЦБ при принятии решений о возобновлении интервенций.
Вспомним, как была преодолена тенденция к росту спроса на валюту в 2009 году. После нескольких месяцев девальвации 22 января 2009 года ЦБ выступил с заявлением о том, что на ближайшие месяцы устанавливается верхний предел росту стоимости бивалютной корзины 41 рубль. Это решение было поддержано продолжением интервенций и сокращением объема предоставления ликвидности по операциям репо. В результате уже через две недели курс валюты стал снижаться.
Здесь сразу встает вопрос: какой уровень надо выбрать для установления такого предела? В определении желаемой степени девальвации сталкиваются разные интересы. Экспортеры и те предприятия, которые конкурируют с иностранными поставщиками на внутреннем рынке, заинтересованы в слабом рубле, но вместе с тем многие из них приобретают комплектующие, материалы, сырье за рубежом, а импортеры в целом заинтересованы скорее в сильном рубле, как и население. Что касается бюджета, то в краткосрочном плане девальвация увеличивает его доходы, но одновременно в определенной степени вырастут и бюджетные расходы. Дело в том, что сильный рост курса валюты может привести к дополнительным расходам бюджетных потребителей на покупку импортных товаров, которые придется как-то компенсировать, а также к дополнительной инфляции и индексированию по крайней мере некоторых бюджетных расходов. Кроме того, неопределенность в динамике курса парализует инвестиционную активность и негативно сказывается на экономическом росте, а следовательно, и на поступлениях платежей в бюджет. Понятно также, что нестабильность рубля ослабляет доверие к нему и побуждает переводить сбережения в валюту, увеличивая отток капитала. В связи с падением рубля импорт существенно сокращается. Это хорошо с точки зрения ЦБ, который озабочен состоянием платежного баланса. Но если это падение не компенсируется ростом отечественного производства, как это сейчас происходит, то экономический рост замедляется. Возможно, что если посчитать все потери из-за прекращения валютных интервенций, то они превысят затраты на интервенции.
Для поиска баланса интересов важна кооперация в деятельности ЦБ и правительства, тем более что нельзя пытаться решить все экономические проблемы с помощью валютной политики. Скажем, представители обрабатывающей промышленности до начала девальвации справедливо указывали на невозможность конкурировать с иностранными компаниями при высоких издержках и сильном рубле. Рост тарифов на электроэнергию, газ, железнодорожные перевозки, повышение зарплат в соответствии с удорожанием ЖКХ, высокие проценты за кредит, различные административные поборы — все это существенно снижает конкурентоспособность предприятий. Но правильно ли, вместо того чтобы пытаться снизить эти издержки, прибегать к девальвации как к панацее? Ведь она действует не избирательно, а затрагивает и тех экономических агентов, которые от нее страдают.