— признание того, что табуирование русской идентичности из соображений государственного единства «многонациональной России» является прямым и верным путем к разрушению этого единства;
— возвращение к широкому понятию «русскости» (по культуре, языку, исторической лояльности) в противовес пониманию национальности как «состава крови»;
— утверждение безусловного права русских на сохранение и развитие своей этнонациональной идентичности;
— постановка вопроса о формах цивилизованного публичного лоббирования интересов русских как этнокультурной общности.
Рассмотрим эти тезисы по порядку
Технологии дерусификации
Блокирование русского национального самосознания достигается двумя основными путями: угрозами и лестью.
Угрозы сводятся к тому, что национальное самоутверждение русских оттолкнет представителей других народов и подорвет их лояльность России. А лесть звучит примерно так: русские — такой великий народ, что ему не к лицу эгоизм; к этому народу принадлежит абсолютное большинство населения страны, глава государства, его язык является государственным, поэтому как-то специально беспокоиться о его правах и интересах нет никаких оснований, они будут реализованы просто «по факту существования России» (как говорится в статье Владимира Путина по национальному вопросу).
Второй род внушения действует даже сильнее — хорошему верить приятнее. Но полагать, что большой народ защищен самими своими размерами, — большая ошибка. Да, русских людей в России по-прежнему много. Но народ — это не совокупность людей, а система связей, предопределяющая их единство и солидарность. У больших народов эта система связей подчас оказывается более уязвимой, чем у малых. Малые народы могут страшиться ассимиляции, но большие — этнических надломов, распада некогда единого этнического поля.
За примерами далеко ходить не надо. На протяжении минувшего столетия мы столкнулись с масштабным примером успешного — и в основном сознательного — демонтажа крупного и развитого этноса. Я имею в виду обособление от общерусского этнического поля украинского и белорусского национальных проектов. Мы можем много говорить об «австрийских» корнях украинского национализма. Но основной вклад в дерусификацию западнорусских земель внесла национальная политика Москвы советского времени, нацеленная на «коренизацию» и профилактику «великорусского шовинизма». Как пишет историк Олег Неменский , «лишение в ХХ веке русского самосознания многомиллионных масс населения УССР и БССР через навязывание ему нерусских национальных идеологий — самый большой дерусификаторский эксперимент в истории, впечатляющий быстротой реализации и глубиной последствий».
И это далеко не единственный удар, нанесенный по русской идентичности в XX веке. Можно вспомнить и геноцидные практики в отношении опорных социальных групп русского этноса (расказачивание, террор против духовенства и дворянства), и попытки построения «новой исторической общности» (сначала советский народ, затем нация россиян), и, конечно, возникшее под занавес советского проекта ощущение общей исторической неудачи русских. В результате подобных обстоятельств возник эффект так называемой негативной идентичности — когда осознание принадлежности к той или иной социальной группе сопровождается неприятными переживаниями и, как следствие, стремлением по возможности дистанцироваться от нее. Это может происходить через поиск и акцентирование «нерусских корней», мазохизм «самоненависти», через распространение квазинациональных идентичностей.
В документах XVIII ВРНС последней угрозе уделено особое внимание: «На наших глазах без какой-либо фактологической основы конструируются некие квазиэтносы (“поморский”, “сибирский” и тому подобные), псевдоисторические концепты, раскалывающие русских, противопоставляющие их друг другу», — говорится в Соборном слове. Возникает парадоксальная ситуация, когда региональные, субэтнические идентичности — те же «поморы», «казаки», «сибиряки» — начинают подаваться и восприниматься не в качестве дополнения, а в качестве альтернативы русской идентичности. «Подобные процессы, — отмечается в документе, — вызваны серьезными ошибками, которые имели место в национальной политике, находившейся под влиянием идей мультикультурализма».
По характерному признанию одного из активистов «поморской идеи», все дело в том, что «государство ставит своих граждан в такие условия, что они мечтают стать нерусскими » . Кстати, в «поморском» случае это объясняется и банальными экономическими интересами: квоты на вылов рыбы, охотничьи промыслы предоставляются коренным малочисленным народам, но в них отказано коренному русскому населению края. Очевидные и зримые преимущества этнических регионов в отношениях с федеральным центром также делают закономерными попытки «этнически окрасить» свой регион, чтобы повысить его статус в федерации.