— Господин, молю вас! Простите меня! Я раскаиваюсь…
— Такое громкое слово, как «раскаяние» звучит из твоих уст, мягко говоря, вульгарно.
Мягкое вибрирующее чувство дало мне знать, что хозяйка этого «монастыря», где я минуту назад разговаривал об отношении к правилам, в этот самый момент вернулась в свою обитель.
Медленно опустив руку, ставя Ангериса на пол, я набрал воздуха и устало шумно выдохнул, чтобы собраться.
— Господин, Экс… Спасибо за ваше милосердие… — Начал было лакей, упав на колени, видимо хотев начать кланяться.
Сомкнувшаяся на нём сфера неверия, заключила Ангериса в свои объятия, вновь оторвав от пола.
— Ты снова меня не так понял, Ангерис. — Покачал я головой, открывая дверь, за которой уже стояло двое кирасиров. — Я тебя не простил, но за то, что ты мне рассказал, кто тебя нанял, ты можешь рассчитывать на легкую смерть. Теперь, идём к твоей хозяйке…
Всё же слава о выучке кирасиров Эреб не была преувеличена, как я изначально думал. Десятник видя, как следом за мной выплывает из дверного проёма сфера с заключенным в ней Ангерисом, не задал ни единого вопроса. Это была не халатность с его стороны, просто он был уже приблизительно в курсе, что здесь произошло. А главное, что он не получал приказа на использование силы, к тому же не страдал «самодеятельностью». Он лишь отошел в сторону и прислонив руку сжатую в кулак к животу, коротко поклонился.
— Хозяйка явилась. Просит вас. — Донесся глухой голос из-под шлема, после чего десятник указал в левую часть коридора.
— Благодарю. Я и сам к ней собирался. — Проговорил я на ходу, следуя указанным мне направлением.
Сфера с сидящим в ней Ангерисом, который сейчас открывал рот будто рыба, выброшенная на берег, послушно поплыла за нами, пристроившись между двумя кирасирами идущими сзади.
Поднявшись по лестнице и пройдя ещё один коридор, я вошел в распахнутые передо мной двери приемного зала бастиона. Поправив воротник и натянув дежурную улыбку, я незамедлительно проследовал к величественному креслу, на котором в вальяжной позе, закинув обе ноги на один из подлокотников, восседала Эреб, демонстрируя бедра через боковой разрез черного обтягивающего платья.
— Быстро вернулась, достопочтимая Эреб. — Заметил я на ходу, отложив приветствия и переходя сразу к делу. — Как всё прошло?
— Твоими стараниями, Экс. — Не осталась в долгу бестия. — Поспешила, узнав, что ты, не стесняясь, используешь свою силу, людей моих бьёшь в моём бастионе…
— «Твоих людей», Эреб, я и пальцем не тронул, а вот предателя, пытавшегося меня убить… — С задумчивым лицом, я сделал вид, что думаю. — Да, тоже не трогал. Провёл разъяснительную беседу, может, помял слегка. Вот, полюбуйся.
Повернувшись, я протянул десятнику рукоять, оставшуюся от кинжала, который тут же взяв её, незамедлительно направился к Эреб и отсалютовав, протянул ей на раскрытых ладонях.
Бестия лишь слегка вытянула голову, делая вид, что ей интересно, после чего махнула рукой в сторону, чтобы часть оружия убрали с её глаз. Немного помолчав, Эреб хмыкнула, оглядев меня с ног до головы.
— «Светлые»… Судя по сломанному лезвию, тебя пырнули этой штукой… Орудие убийства, именуемое «Жалом правосудия». Они всегда были напыщенные и поэтичные. — Не выждав от меня никакой реакции, бестия продолжила. — Внутри, скорее всего, был яд с не менее возвышенным и поэтичным названием, нечто вроде «Слезка кающегося», «Тяжесть греха» или…
— «Благодать Света» — Закончил я список, видя, как брови Эреб слегка приподнялись, после озвученного мною названия.
— Значит, Люминос… — Проговорила Эреб, отстукивая дробь ноготками по спинке своего трона. — Не удивительно. Ты хорошо себя чувствуешь?
— Не жалуюсь… — Пожал я плечами, продолжая подобострастно улыбаться.
— Ну, раз болтать можешь и скалиться, то это действительно так. — Вернув улыбку, изрекла Эреб. — Кстати, спешу тебя поздравить мой дорогой компаньон. Ты теперь враг номер один светлых пантеонов.
— Врагом больше, врагом меньше… — Пожал я плечами.
— «ВрагамИ!»… — Проговорила бестия, сделав акцент на множественности.
— Пусть так. Громким титулом больше или меньше… Я и так в них, как собака в репьях. — Пожал я плечами, видя приподнятую бровь Богини. — Большая их часть, конечно, не выходит за пределы моего мира. Ну, не будем только обо мне. Как всё прошло, достопочтимая…