Прошли выходные. В свободное от лекций и выполнения заданий Станислава Тихоновича время, которого у меня, почему-то вдруг стало больше, я потихоньку осваивал технику, просматривал документы и образцы, что оставила мне Оксана, а чаще, вальяжно развалившись в эрганомичном подпружиненном кресле «листал» интернет, попивая то кофе, то чай из запасов, оставленных мне рабом Серегой.
Старик теперь смотрел на меня как-то по-другому, с одной стороны в его взгляде читалась легкая зависть, с другой, какая-то безысходная скорбь. Именно так, наверное, товарищи смотрели на гладиатора, выходящего в блестящих доспехах на решающую битву с чемпионом, навстречу вечной славе или верной смерти, или соплеменники на ацтекского юношу, удостоенного великой чести быть принесенным в жертву ненасытным носатым, лупоглазым и лопоухим ацтекским богам. Не знаю почему, но в голову сразу запала мысль, что оба эти субъекта, и герой-гладиатор и юноша-жертва, обязательно были без штанов, ведь такие были традиции, почему-то, идущие на смерть в древности всегда старались проветривать свои причиндалы. Я инстинктивно проверил состояние ширинки и оценил критическим взглядом свои потрепанные когда-то черные джинсы. В общем-то, в истории ничего существенно не меняется. По нынешним временам я тоже выглядел как голожопый, но гордый «счастливчик» – смертник.
Кот Феофан, видимо не найдя в себе сил смириться с изменившейся морально-психологической обстановкой на кафедре, исчез. Его взъерошенного с безумными глазами видели у новой проходной, где он безуспешно охотился на голубей и вполне эффективно отжимал объедки у бродячих собак.
Серафима Каземировна, теперь не вваливалась, а вплывала в помещение кафедры на носочках, как солистка ансамбля «Березка». едва касаясь пола. Поклонившись компьютеру и маневрируя между мебелью и оргтехникой, она легкими движениями торопливо протирала остатки паркета чисто вымытой тряпкой, теперь уже никак не связанной с той ветошью, которой она мыла туалеты. Иногда перед уборкой она клала на стол перед монитором конфетку или печенюшку.
Вот и сегодня, пока мы со Стариком обсуждали проблемы фонетики в сфере работы диспетчерского персонала железнодорожного транспорта (Станислав Тихонович вчера на вокзале пропустил прибытие поезда, на котором его жена возвращалась с полными чемоданами гостинцев от дочери, не встретил ее у вагона и соответственно огреб от благоверной по полной программе), Серафима подкралась к моему рабочему столу и возложила очередное пожертвование в виде маленькой шоколадки.
– Серафимочка, дорогая, сегодня же не Родительский день и не Красная горка,– мрачно пошутил Станислав Тихонович, – Вы бы еще парочку цветочков принесли… с ленточками.
Настроение у него явно было испорчено и надолго. Пытаясь отвлечь доцента от мрачных мыслей семейно-бытового происхождения, я заговорил о заказе, который как-то подозрительно «завис».
– Ничего там не зависло, Сергей Михайлович лег в больницу, чтобы дать время юристам подготовиться к процессу, надо было выяснить, какая именно фраза стала причиной иска.
– А их что было несколько?
– Целая тирада, но ты не беспокойся, по части ненормативной лексики я уже дал задание Алексею, он отрабатывает.
– Какому Алексею? Лехе, что ли? Он же в армии.
– Он при штабе писарем служит, времени у него полно, Сергей Михайлович позаботился. Алексей ведь у нас специалист именно по этому направлению, и кандидатскую собирается писать…
– По диалектам восточно-сибирских регионов,– перебил я Старика.
– Да. А там, в части у него начальник штаба из Амурской области – как раз носитель одного из таких диалектов, полковник, интеллигентнейший человек…, он теперь помогает Алексею составить словарь диалектизмов.
– А что, уже есть достоверная информация о том, какие именно «диалектизмы» использовал клиент? – я перешел на язык менеджеров среднего звена с незаконченным юридическим образованием.
– Да.
– Я слушаю…
– Транслирую дословно: "О..ли Вы что ли?! Х…ню несете какую-то Мы что должны слушать эту х…тень голубую?! Глубоко увлажняемый (имя и отчество оппонента), Вы – х…плет!" – Станислав Тихонович выдохнул так, будто хотел выплюнуть внутренности, пропитанные этой мерзостью.