- Поверить не могу, что мы пережили этот кошмар, - Дик расслабленно откинулся на стену и посмотрел вниз. Даже спрашивать не нужно о чем он - все разговоры сводились к тому дню в мае, который Виктор при всем желании не забудет до конца дней своих. - Я и Марли забились в подвал, а на кухне даже подоконник расплавился! Представь... Чудо, что проводка не потекла! Это ладно, мы еще в пригороде живем, а мои знакомые в центре, в высотке... Они забились в бомбоубежище, но, по их словам, там было столько народу, что температура была немногим меньше, чем на улице... У них там сын пропал.
Они помолчали, отпивая из бутылок. Виктор подумал, что в этом нет ничего удивительного - в больницы, наверное, поступило столько задавленных детей, что...
- До сих пор не нашли... Да и, честно говоря, не особо ищут. Скоты.
- В смысле - не нашли? - не понял Виктор, сбившись с мыслей.
- Да говорю же - он в давке этой потерялся, когда все в убежище бежали... Они думали, найдут - не маленький ведь, тринадцать стукнуло... Да куда там! Как в воду канул. Был пацан - и нет его, а в полиции заявление даже не рассмотрели - сказали, ищите в моргах.
- Кошмар, - Виктор содрогнулся, живо представив себя на месте его родителей.
Ровно в десять вечера по всему городу провыли сирены, предупреждая о наступлении ночи. Виктор только поморщился - как будто это кого-нибудь останавливало! Его дед, тот боялся сирен до одури - каждый раз прямо трясся до самого утра, отец уже относился к ним всего лишь с опаской и все же ночью на улицу никогда не выходил. Виктор был из того поколения, которое слышало о причинах комендантского часа лишь на уроках истории в школе и потому - поскольку от самого комендантского часа остались лишь собственно сирены - лишь морщился каждый вечер от мерзкого воя. На жизнь в городе это никак не повлияло, разве что местные научились сверять по сиренам часы.
Спустя полчаса он лежал в кровати, уставившись в потолок. Жена, лежа на спине, мирно сопела.
- Лис...
- М?.. - не сразу, сонно протянула она.
- Ты ведь говорила, у твоей знакомой ребенок пропал?..
В полной темноте слова эти звучали странно и жутко. Он, не сдержавшись, положил руку жене на живот.
- Да, а что? - Лисса недоуменно повернула к нему голову. - Брось, я Вика ни на минуту одного не оставляю...
- Я не о том, - поморщился Виктор. - Ты... Они в центре жили?
- На окраине, - мрачно отозвалась женщина. - Через две улицы от нас. Она его отправила в подвал, а сама вернулась газовые вентили закрутить - мало ли, знаешь... Пришла, а ребенка и след простыл. В полиции...
- Заявление не приняли.
- Приняли, - фыркнула она - Да только рассматривать не стали - знаешь ведь какой переполох тогда был... Сказали, мальчишка сбежал. Только я Эллис знаю, она никогда бы сыну вреда не причинила.
Еще долго после того, как жена уснула, Виктор лежал без сна, закинув руки за голову. Совпадение?..
Однако поделиться своими подозрениями ему удалось далеко не сразу. Неделю он мотался с проверкой метеостанций по всей префектуре, пытаясь выяснить, чем был вызван сбой в показаниях перед двадцатым мая. Толку, конечно, чуть, но требование пришло от главы Акацея, а с ним Виктор старался не спорить. Ему хватило аудиенции у префекта.
Честно сказать, за это время он и думать забыл о странно совпавших пропажах детей - да и мало ли как бывает? Не хватало еще лезть со своими подозрениями и остаться идиотом.
В субботу они с едва передвигающейся Лис были приглашены на открытие новой выставки в музее, и жена категорически отказалась сидеть дома. Вздохнув, Виктор покорился и повел ее в люди.
Народу там было немерено, подойти к шведскому столу совершенно невозможно, а Лис, увидев свою подругу, бросила его у широкого подоконника и сбежала.
А недавно едва ходила - тоскливо подумал Виктор, оглядывая зал. Префект еще не появился, глава Акацея тоже, зато в самой толпе стоял глава полиции города, шумно гогоча над каким-то анекдотом. Подходить к нему сейчас было бы глупо - поднимут насмех и не заметят.
В толпе неожиданно обратив на себя внимание, мелькнула каштановая шевелюра, вызвав у Виктора мурашки по коже. Он только спустя пару дней узнал, что тот незнакомец на экстренном совещании - посланник Высочайшего и совсем не горел желанием вновь его увидеть. Почему-то казалось, Смотрящий не одобрит его нерешительности в таком деле, как пропажа детей. А вызвать его неодобрение это все равно, что вызвать гнев Высочайшего. Очень не хочется проверять на что он все еще способен, если даже переворот не смог его сместить, ограничившись созданием Директората, взявшего на себя законодательные и исполнительные функции.