Каким-то образом прознав о расследовании, до сих пор текущем вяло и тихо, к зданию полицейского управления сбежались журналисты со всех газет. Только что угрожавший слить всю информацию СМИ, Плюев злобно покосился на них из-за занавесок (потому что посадить юристов в допросную он так и не решился, принимая их в кабинете Бачински) и прикинул, а не позвонить ли шефу. Потом отказался от этой идеи. В пятом часу утра тот вряд ли одобрит вышедшие из-под контроля действия помощника.
- Вы хоть понимаете, что похитить ребенка могли из-за дел министра? - устало, в который уже раз повторил Эдгар. Светало. Очередной безумно жаркий день. Кой черт занес его в Акацей? Сидел бы себе на севере, пусть в свитере, зато мозги бы не плавились. Беловолосого и светлоглазого помощника главы полиции температуры Акацея доводили до исступления. Когда все выходили на пляжи, подставляя и так загорелые лица палящему солнцу, он перебежками добирался до машины и включал кондиционер на полную мощность. А тогда, в мае, вообще чуть не умер - провел весь день в ледяной ванне, обещая себе завтра уже убраться обратно в Северск. Это все дочка виновата - поехали, папа, не хочу всю жизнь морозиться в темноте!
Теперь дочь выскочила замуж и уехала в столицу, а он остался, не решившись на новый переезд, но и город ненавидел всей душой.
- У министра нет таких дел, которые могли бы коснуться мальчика.
- Это бы так считаете, - огрызнулся Эдгар, вытирая платком лоб. - А стоит копнуть поглубже и выясняется...
- Вы обвиняете министра в незаконной деятельности? - хитрый прищур на неподвижном, словно восковом лице одного из юристов заставил Плюева мысленно пожелать ему провалиться.
- Я никого не обвиняю. Если вы так хотите, я могу связаться с министром и взять у него официальное разрешение на допуск ко всей информации...
- На каком основании? - меланхолично спросила сидевшая в центре девица. Длинные черные волосы связаны в причудливый пучок, утыканный шпильками, словно еж, холодные голубые глаза на четко вылепленном лице направлены прямо на него. - Помощник, мне это надоело. Вы вызвали нас сюда посреди ночи, держите, по непонятным причинам требуете невозможного, оскорбляете доверие министра, который к вам обратился, а теперь еще и угрожаете. Как по-вашему, пресса сочтет это интересным для себя?
Эдгар прямо таки представил себе заголовки завтрашних газет и сглотнул. Титус его по стенке размажет. В любой ситуации начальство ищет виноватого - даже если это и был его прямой приказ.
- Пресса сочтет интересным, что адвокаты отказываются сотрудничать с полицией при угрозе жизни ребенка, - не слишком уверенно буркнул Плюев, понимая, что битва уже проиграна. Эти трое походили на юрких и хитрых лис, в огромном количестве водившихся на границе пустыни и города - там, куда свозили большую часть мусора из городских помоек. Песочная шерсть помогала им сливаться с песком, а длинные уши и тонкое сложение - переживать запредельные температуры. Этих тварей не брал яд, а отстрелить было попросту невозможно в силу верткости.
По большей части, все здесь были именно такими. Прямой, не склонный к демагогии Эдгар до сих пор от этого страдал.
В отличие от Бачински и Краснова, Вернеке ждать абсолютно не желал. Не добившись от главы полиции абсолютно ничего, он в раздражении забрал ключи у шофера, сел на водительское сиденье и вдавил педаль газа до упора. Его сын. Его единственный сын.
За окном мелькали огни Акацей - надо признать, мерзкий город. Особенно для сельского хозяйства. Вспомнить только, сколько намучился, когда начинал работать, с этой оросительной системой! Река хоть и была, но к началу лета практически пересыхала, оставляя Акацей на милость дождей, да запасов водохранилища, тщательно сберегающего весенние остатки сошедших с гор снегов. Короткие ливни приносили слишком мало воды, да к тому же впитывались в иссушенную землю без остатка. По этой причине вода в городе стоила безумно дорого, а к августу воздух прогревался настолько, что им было трудно дышать, не обжигаясь. Альберт, хоть и прожил тут всю жизнь, прекрасно осознавал, что префектура имела кучу недостатков. Но до сих пор он с этим мирился - ради вечного солнца, ради одуряющее пахнувших азалий, ради спокойной жизни. С одной стороны пустыня, с двух - горы, какие тут могут быть опасности, кроме уличных воришек? Он с легкостью отпускал сына гулять до поздней ночи (а иногда и раннего утра), да и сам не боялся пройтись с женой по парку. Раньше.