Шторм хотела вновь возмутиться, но Даррит не позволил ей сделать этого:
– Я понимаю, что вам не совсем по пути. Мы сойдем в переулке Иетихона, так всем будет удобнее.
Шторм покачала головой, и, поправив автомобильные очки, устремила взгляд вперед.
Через несколько минут Омарейл и Даррит решили, что будет безопасно подняться с пола и сесть на пассажирский диванчик. Идея оказалась даже лучше, чем они предполагали, поскольку через пару минут их обогнал гвардеец на лошади. Он внимательно вглядывался в лица шоферов и пассажиров и, очевидно, не находя того, что искал, отправлялся рысью дальше. Если бы он заметил притаившихся на полу людей, это вызвало бы подозрения. Так же Даррит и Омарейл вполне походили на достопочтенных граждан. Норт скучающе оперся щекой о кулак, скрывая шрам. Омарейл быстро вытащила из кармана Даррита книгу со сказками и стала делать вид, что читает.
И все же гвардеец заинтересовался ими. Видимо, ему дали очень точное описание тех, за кем велась погоня. Он жестом велел Шторм остановиться, что она послушно и сделала. Автомобили, ехавшие позади, тоже встали, послышались недовольные крики и гудки.
– Кто эти люди, госпожа? – обратился гвардеец к девушке за рулем.
Та через плечо бросила взгляд на пассажиров. Омарейл отложила книгу, возмущенно спросив:
– А что, собственно, происходит? – Сердце ее при этом билось в горле.
Гвардеец поднял ладонь, призывая к тишине.
– Госпожа, кто эти люди? – настойчиво повторил он, глядя на Шторм.
Несколько секунд, что та молча буравила его взглядом, показались Омарейл вечностью. Выдаст или не выдаст?
– Мой брат и моя служанка. Я не могу ехать на свадьбу без девочки на побегушках, – капризно протянула она. – Кто будет носить мне воду, если станет жарко? К счастью, на подобное эта дуреха способна… А в чем дело?
Гвардеец чуть растерялся. Затем сощурился, внимательно вглядываясь в лицо Шторм.
– Госпожа… госпожа Эдельвейс? – уточнил он, явно смутившись.
Та закатила глаза.
– Я могу ехать? – с нотками раздражения спросила она.
Видимо, спешила скрыться, пока поклонник не вспомнил, что у нее нет братьев и сестер.
Тот заставил лошадь отступить чуть назад, но когда Шторм уже завела машину, вдруг снова поднял руку, прося ее остановиться.
Омарейл, которая только готова была вздохнуть с облегчением, вновь напряженно застыла.
– Можно ваш автограф? Вы – гениальная актриса, я от вас без ума. – Гвардеец вынул из нагрудного кармана свое удостоверение и карандаш. – Вот тут, прямо на обложке.
«Гениальная актриса» снисходительно дернула плечиком и выполнила просьбу. Гвардеец отправился дальше, на поиски беглецов. Омарейл и Даррит переглянулись.
– Спасибо, Шторм, – проникновенно произнесла принцесса.
– Замолчи, – бросила та. – Мне не нужны твои благодарности. Я сделала это, только чтобы узнать, во что ты вляпалась!
Прежде чем сойти у переулка Иетихона, Даррит действительно открыл Шторм часть правды:
– Мираж в розыске с тех пор, как сбежала из школы. Один из гвардейцев узнал ее и объявил погоню.
Шторм спустила защитные очки на шею. Ее глаза горели.
– Но почему? Почему ты в розыске? Почему сбежала? – спросила она.
И принцесса ответила:
– Потому что я не та, за кого себя выдаю, – заявила она. – Но сказать, кто я, не могу. Надеюсь, впрочем, что ты все же однажды узнаешь и, может быть, перестанешь меня ненавидеть.
Та хмыкнула, надела очки и бросила:
– Я тебя не ненавижу. Мне нет до тебя дела. Счастливо!
Мотор задребезжал. Машина резко тронулась с места, оставляя за собой облако пыли.
До лавки Часовщика было рукой подать, но пробраться к ней не представлялось возможным. Вероятно, из-за близости площади Храма Света толпа здесь была слишком уж возбужденная: многие были настроены чересчур агрессивно, и никто не хотел уступать свое место. Попав в поток идущих к площади, Даррит и Омарейл могли лишь следовать за народом.
До появления Севастьяны и Бериота оставалось несколько минут. У Храма Света, как говорили ордорцы, негде было воткнуть копье.
Все силы Омарейл уходили на то, чтобы отстраняться от витающих в воздухе эмоций, но это получалось все хуже и хуже. Наконец по площади прокатилась волна возбужденного восторга.
– Едут. Они едут, – слышалось со всех сторон.
Омарейл стало трудно дышать. Она пыталась убрать за уши мешающие пряди, но они лезли и лезли в лицо. Ее колотило от переизбытка чувств, руки тряслись. Пробираться вперед было уже невозможно – никто не собирался двигаться ни на шаг, и Норт остановился. Омарейл уткнулась носом в его плечо, глубоко дыша и пытаясь вернуть себе самообладание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Медленно, очень медленно невыносимый шум в голове стихал, позволяя принцессе услышать собственные мысли. Где-то далеко проехал целый кортеж: кареты короля и королевы, следом – родителей Севастьяны, Совалии Дольвейн, затем закрытая черная карета с женихом. Последней под рев толпы пронеслась изящная белая – с невестой. Омарейл ощущала давление чужих эмоций и была не в силах справиться с ним. Только когда Даррит взял принцессу за руку и прижал к себе, она наконец почувствовала, что может отстраниться от эмоций толпы. Объятиями он будто создал защитный кокон.