14. Разоблачение
Возле дома Юнь Джинг стояло сразу три робопехотинца, а над крышей, словно в бесконечном хороводе, кружили три Небесных Акулы. Когда Павел, всё ещё немного стесняясь своего пушистого хвоста, приблизился, дверь приоткрылась, показав испуганное лицо писательницы:
— Это ты?
— Это вообще не я.
Юнь Джинг приоткрыла дверь ещё немного, из-за чего Павлу пришлось протискиваться в щель, как лиса в курятник.
— На базе бегают рабы Рамиреса и всех похищают, — сказала Юнь Джинг. — Здесь больше невозможно жить.
— Собирай вещи, — сказал Павел, — я договорился с Хелен Рой, ты будешь жить в Вест-Сити. Минуя все процедуры для бывших рабов.
Юнь Джинг мрачно кивнула:
— Но сначала мне надо выбраться с этой базы живой. Ты выяснил, кто меня преследует?
— Да. — Павел Рейнеке взял паузу, а потом выпалил: — Это ты сама!
— Чего? Что за дешёвый трюк.
Удивление Юнь Джинг было искренним, но Павел продолжил:
— Ты сама себе писала анонимки, чтобы придать остроты в жизни.
— Какой на фиг остроты?
Павел Рейнеке не сдавался:
— Ещё ты постоянно донимала меня расспросами о моей работе. Я и прикинул, что ты придумала всё это дело ради того, чтобы собрать материал о работе наёмника и описать это в новой книге.
— Господи. Ну, ты и наивный. Чтобы писать, не нужен материал. Надо сидеть на жопе и писать.
— Ну, мало ли… подумал я.
— Это всё, что ты расследовал?
— Если отбросить версию, что ты всё придумала ради остроты в жизни, как это сделал Тимур Хиджамудинов, то остаётся последний подозреваемый.
— Не нужна мне острота. Мне бы наоборот спокойствия, — вздохнула Юнь Джинг. — Я построю себе дом в Вест-Сити и никуда не буду выходить.
— Хм, Алиса Райская с тобой не согласилась бы…
— Ага. Так это она присылал мне угрозы? Графоманская стилистика совпадает.
Павел Рейнеке почесал кончик своего носа:
— Я верно понял, что у писателей называть друг друга графоманами что-то вроде обращения. Типа «братан» или «друг»?
— Значит — Алиса?
— Нет. Она тут ни при чём.
— Тогда кто? Хватит уже томить!
— Сейчас расскажу.
Павел Рейнеке подключился к проект-панно и развернул на нём все нужные документы, включая договор с Хелен Рой:
— Моим первоначальным планом было посетить Цэнь и предъявить ей обвинение в том, что она слала анонимки сестре…
— Цэнь? Вот же сучка! Это точно?
— Я готов к тому, что она начнёт отпираться. Поэтому подготовил все улики. Вот они.
а) Цэнь Джинг посещала Форт Верный с торговым караваном. Она могла подбросить карточку.
б) В переписке между Алисой и Тоби упомянута некая бывшая рабыня из альянса Жестокий с низким рейтингом.
г) Я сравнил рейтинги — у Цэнь он на триста пунктов ниже, чем у Нины. Что совпадало с ограничением на отправку сообщений. Это исключает Нину, оставляя Цэнь.
Юнь Джинг с интересом прочитала переписку Алисы и Тоби:
— Ого! Так вот откуда такая неровность в книгах Алисы: местами они гениальны, а местами трэшак какой-то. Но вот эта рабыня, которая упомянута… неужели это Цэнь?
Павел Рейнеке кивнул:
— Я тоже удивился. Ведь ты уверяла меня, что Цэнь не пишет.
Юнь Джинг взяла со стола пучок травы и нервно затеребила в пальцах:
— Ну, на Земле, когда мы были маленькими, Цэнь писала… Но это были школьные сочинения или попытка сочинять квесты для Адам Онлайн.
Сложив руки на груди, Павел кивал и хмурился, вёл себя, как Джошуа Калкин — популярный детективный персонаж из квестов в Адам Онлайн.
— Одно меня смущает, — сказал Павел Рейнеке, — мотив поступка Цэнь мне неясен.
Юнь Джинг отложила разорванный пучок и взяла другой:
— А я… кажется, знаю. Сестра мне завидует. Она никогда этого не признавала. Она смеялась над моими книгами. Специально читала только интеллектуальных авторов издательства Шу Бина… Хотя они все унылые графоманы и способны вызвать зевоту даже у синтезана.
— Но почему именно сейчас она решилась на угрозы? Кроме того, она и сама неплохо пишет, если верить Тоби Турку.
Юнь Джинг поморщилась:
— Ах, не лезь в то, чего не понимаешь. Писать, как пишет Алиса Райская, может любой. Я вообще не понимаю, зачем Тоби нужны настоящие писатели под псевдонимом, когда можно и стройбота натаскать. Будет сочинять не хуже Алисы. Чёрт возьми, магнитно-силовой ключ будет писать не хуже её.
Павел Рейнеке вежливо выслушал это. Он уже усвоил, что многие писатели отзывались о коллегах примерно так, как отзывались бы о дырявом мешке с дерьмом.