На этом месте его мягко оборвали:
— Но глядя на эти фотографии, — изрек один из самых престарелых членов комитета, сидевший справа от Томаса, — я ловлю себя на мысли, что представляю себе английскую гостиницу совсем по-другому. Нет, совсем по-другому.
Говорящий с сомнением покачал головой, перебирая черно-белые фото.
— Ну, в самом деле: а где же лошадиная сбруя с медными бляхами? Где деревянные балки на потолке? Где пена, стекающая по бокам оловянной кружки, с верхом наполненной элем?
— Ничего этого как раз не нужно, — ответил Томас. — Наша «Британия» отстраивается на живописном клочке земли, с видом на искусственное озеро. Мы хотели бы, чтобы она больше походила на морской клуб, если хотите. Высокие окна, белые стены… Светлое, просторное помещение, где много воздуха и легко дышится. В этом и состоит современный подход, понимаете? Ведь мы живем в современном мире! На дворе — 1958 год! Наша страна должна показать свое новое лицо всему миру на этой выставке. Ведь надо всем будет возвышаться «Атомиум» — и мы должны принять этот вызов.
Сэр Джон слушал Томаса с возрастающим интересом. Когда тот закончил, он одобрительно кивнул:
— Великолепно сформулированная концепция, мистер Фолей. Вы совершенно правы. Британия должна найти свое место в новой реальности современного мира. И мы обязаны доказать другим странам, что способны сделать это, не прибегая к разного рода модной чепухе из ряда «конкретных музы́к». И, на мой взгляд, интерьерные эскизы мистера Лонсдейла просто восхитительны. Да, совершенно восхитительны. Вы, насколько я понимаю, будете постоянно находиться в «Британии» и присматривать за процессом?
— Совершенно верно, сэр.
И тут краем глаза Томас отметил про себя, как два таинственных господина переглянулись.
— Пивоварня наняла для нас отдельного управляющего и обслуживающий персонал. А я буду находиться там как представитель ЦУИ. Хочу убедиться, что все будет сделано по высшему разряду, так сказать.
— Прекрасно. Вы уже были на объекте?
— Я вылетаю туда в четверг для ознакомительного визита, сэр.
— Отлично. Желаем вам со всей британской сердечностью успехов на этом поприще, мистер Фолей. Уверен, что мы — вы и я — не единожды пообщаемся в Брюсселе.
Томас учтиво склонил голову перед председателем — то был сдержанный, преисполненный достоинства полупоклон, за которым трудно было угадать, что докладчик проживает сейчас минуты неописуемого триумфа.
Мы просто составляем картинку
Стоя под фонарями на мокрой мостовой возле здания Министерства иностранных дел, Томас медлил, раздумывая, каким же маршрутом отправиться домой, как вдруг услышал за спиной:
— Блистательная речь, мистер Фолей.
— Истинно так. Просто супер.
Томас обернулся. Он никак не думал, что кто-то будет ждать его под дождем. Две фигуры в одинаковых длинных бежевых плащах и одинаковых фетровых шляпах отделились от темноты и вышли на свет. Томас даже не удивился, узнав в незнакомцах тех самых таинственных господ, промолчавших все заседание.
— Премерзкая погодка, а? — завязал разговор первый.
— Жуть, — согласился Томас.
— Вы не возражаете, если мы с вами прогуляемся? — спросил второй.
— Нет, конечно. Вам в какую сторону?
— Ну, это вам решать.
— Нам-то без разницы.
— Понятно, — сказал Томас, на самом деле все меньше понимая, что происходит. — Только я еще не решил, в какую сторону идти.
— А знаете что… — первый взмахнул рукой, и, словно ниоткуда, возле тротуара возник черный «Остин Кембридж». — Давайте-ка мы вас подкинем до дома.
— Чрезвычайно любезно с вашей стороны, — сказал Томас. — Но стоит ли беспокоиться?
— Еще как стоит, приятель.
— Нам это только в радость.
Втроем они с трудом втиснулись на заднее сиденье. Томас оказался посередине, зажатый с двух сторон. Было так тесно, что он даже не мог пошевелить руками.