Любит он все по старинке — или это для публики?
— Здравствуйте, Сергей. — Архитектор всегда был вежлив аж до тошноты и являлся единственным человеком на планете, который обращался к людям на Вы. — Отработали на сегодня?
— Здравствуйте, Артур. Да, отработал, могу отдыхать с чистой совестью. Вижу, вам инвентарь выдали. — Сергей кивнул на ватман.
Артур бережно прижал листы к груди.
— Да, привезли новую партию. — Он погладил бумагу. — Почти ничем не отличается от настоящей.
— Поздравляю вас. — Сергей вежливо поклонился и продолжил спускаться.
— Вы слыхали? — вслед ему проговорил Артур. — Одну из квартир реконструируют. Говорят, привезут кого-то из ваших коллег.
— Да, какого-то писателя из англоговорящих.
— А для чего им два писателя?
— Не два — один. Я в отпуск, уже лет пять не отдыхал.
— В запой?
— В запой.
Артур завистливо вздохнул:
— Везет вам, писателям.
Сергей скривился:
— Хотите анекдот расскажу?
— Слушаю вас.
— Кот лежит во дворе. Мимо идет хозяйка и говорит: "Везет тебе: поел, погулял, поспал — мне б такую жизнь!" А кот думает: "Детей моих утопила, жену мою стерилизовала, меня кастрировала, везет мне… Тебе б такую жизнь".
— Понятно, — вновь вздохнул архитектор. — Вы всё не привыкнете, не забудете. Сколько лет прошло?
— Много и даже больше. Не забуду. Вы, Артур идите, а то опоздаете. Зритель — он ждать не любит.
Артур кивнул и пошел вверх. Сергей посмотрел на его жалко сгорбленные плечи и произнес несколько слов из тех, которые он не вставлял в тексты своих произведений. Никогда: ни тогда, ни сейчас.
3
Пластиковое покрытие тротуаров так искусно имитировало тротуарную плитку, что даже вблизи невозможно было рассмотреть разницу. Да и так называемая трава была зеленого цвета. Как они ее делают? Ведь на вид не отличить. Сергей слышал, что в современной части города трава даже с запахом, но он очень давно не ездил в современный город, ему было достаточно территории музейного комплекса.
Этот кусок хоть немного напоминал ему старую Москву, ставший ему родным город, да и людей здесь можно было встретить из разных времен. А с современными — о чем с ними говорить? Он пару раз пробовал, но всех больше интересовал именно живой Экспонат, а не живой человек. Хорошо, что власти позаботились и выделили территорию, на которую туристам вход запрещен. Тут только Экспонаты, обслуживающий персонал и люди, живущие в городке и давно привыкшие к такому количеству легенд.
Сергей поправил легкую кислородную маску и пошел по тротуару, рассматривая такой привычный старый Арбат. Хорошо, и даже неважно, что если пройти дальше, то через некоторое время окажешься уже в другом населенном пункте. Москва ведь не единственный город, где рождались и жили великие люди.
Ну а сегодня был день доктора. И Сергей шел к доктору самостоятельно. Миновал тот период — период отрицания. Первое время, когда он не только не мог писать, а вообще отказывался жить. Миновал. В ту тяжелую пору доктор всегда был рядом с ним, круглые сутки. Теперь не нужен, Сергей привык, смирился. Страшная штука привычка. Было больно и страшно. А сегодня он шел к доктору добровольно. Правда, доктор уже другой, того он пережил. А без него никак, он необходим, ведь телу нужно бессмертие, а писателю — память, эмоции. Нельзя заблокировать его воспоминания, его жизнь, его прошлое. Он должен жить и помнить. Помнить прошлое, помнить друзей, родных, помнить жену и детей. Помнить всю свою жизнь. И прошлую лучше, чем настоящую. Память — это инструмент писателя, не единственный, но один из основных. И для этого ему нужен был доктор.
Сергей зашел в прохладное помещение. Высокие двери как бы из стекла и дерева щелкнули, герметично закрываясь, и скрытые форсунки, зашипев, добавили кислорода. Сергей снял маску и с удовольствием сделал вдох. Хорошо.
Доктор прикреплял датчики, электроды, втыкал иглы в вены и говорил, он вообще всегда говорил.
— Я думал, ты придешь позже, сегодня опять был пикет. Протестующие перекрывали дорогу к клинике и ту, что ведет к офису корпорации. Ну, ты знаешь, тот, один из центральных, что на территории "Новгорода". Пять часов отстояли, все договоренное время.
— Кто на этот раз?
— Последователи какого-то древнего культа, тех, кто верил в воскрешение мертвых. Ты помнишь таких?
Сергей кивнул:
— Да, таких было много, различались только в мелочах и из-за этих мелочей друг друга и убивали.