Позиция политических партий, скорее всего, не будет решающей в момент острой нестабильности в случае «оранжевой революции». Что из установок их руководства донести до сведения населения, а что не донести, будет зависеть от телевидения. Однако существенно, какие установки будут вырабатывать партийные идеологи. Исходя из тех процессов, что происходили в главных партиях в течение последнего года, можно предположить следующее.
Руководство СПС и «Яблока» займет антипутинскую позицию, а низовых организаций у этих партий практически не существует. Руководство ЛДПР будет гибко реагировать на изменение ситуации и в конце концов примкнет к побеждающей стороне. В руководстве КПРФ и «Единой России» в момент нестабильности обострится групповая борьба, и верхушки этих партий расколются по тем же линиям, по которым пойдет размежевание политической элиты вообще – с разной аргументацией и риторикой.
Для КПРФ и «Единой России» важнее будут установки среднего слоя партийных кадров, поскольку они находятся в прямом контакте с населением и могут эффективно противодействовать влиянию телевидения. Кадры КПРФ на уровне обкомов и райкомов определенно будут активными противниками «оранжевой революции». Кадры «Единой России», не имея устойчивой общей идеологии, в гораздо большей степени будут зависеть от той позиции, которую займут предводители региональных кланов. Однако в массе своей кадры районного и областного звена симпатизировать «оранжевой революции» не будут.
Глава 21. Прогноз риска «оранжевой» революции в РФ
Через четыре месяца после завершения «оранжевой» революции на Украине среди политологов РФ не сложилось определенного мнения о степени риска того, что попытка подобной операции будет предпринята в РФ. Можно встретить, например, такое суждение: «В политтехнологической среде сегодня преобладает твердое убеждение, что Россия – не Украина и, несмотря на старания различных политических и олигархических групп, никакая “оранжевая революция” Российской Федерации не грозит. Однако это вовсе не значит, что в Кремле никак не готовятся к появлению “майдана” в Москве или в Уфе»321.
Такого же мнения придерживается профессор из США Г.Дерлугьян, изучающий постсоветское пространство. Он пишет: «Поскольку в завуалированной или открытой форме регулярно возникает вопрос о путинской России, особо отмечу, что здесь отсутствуют две важнейшие предпосылки восстания. Во-первых, в России и, самое главное, в Москве и близко нет такой демографической массы неудовлетворенной молодежи, как в странах со все еще активным сельским населением. Во-вторых, едва ли не важнее, что Путину удалось восстановить централизацию бюрократического аппарата (с его эффективностью дела обстоят пока хуже). Если что-то власти и грозит, то не свержение, а застой из-за неспособности наполнить смыслом рецентрализацию государства и диверсифицировать экспортно-сырьевую экономику»322.
Исчерпывающего систематического анализа мнений экспертов, скорее всего, никто не делал и уж точно не публиковал. Ознакомление с наиболее доступной литературой показывает, на наш взгляд, что большинство не просто считает этот риск большим, но ожидает, что какой-то вариант «бархатного» переворота произойдет в РФ неминуемо. Поэтому лучше сначала рассмотреть доводы меньшинства, которое не видит возможности для «оранжевой» революции в РФ.
Вот, с некоторыми сокращениями, итоговая статья политолога Дмитрия Юрьева на тему об “оранжевых” революциях – “Революции не будет”:
“Кажущаяся неизбежность “революционного марша” по просторам СНГ порождена наложением внешних и внутренних обстоятельств. Внешние обстоятельства – это глобальный характер вполне технологичного, организованного и ресурсно обеспеченного процесса продвижения демократических услуг на сформированном и тщательно упакованном “всемирном рынке демократии”…
Второй базовой причиной кажущейся неизбежности революционного крушения всех пока еще не свергнутых режимов в СНГ является тяжелейший кризис, который можно назвать кризисом недореволюции…
Однако революции в России пока что не будет. Точнее – не будет той “оранжевой революции”, которую уже примерили на нее все – от руководителей путинской администрации до лондонских герценов-самозванцев.
Глобинтерновский проект в целом близок к выходу на “режим насыщения”. Конвейерное применение отработанных технологий на самом деле обеспечивает один-единственный гарантированный результат – подрыв народного повиновения, всплеск бунта. Однако неотроцкисты-догматики… ожидают, что вслед за “праздником непослушания” успокоившийся и довольный народ перейдет в режим лояльности к новой власти, к окончательно десоветизированной номенклатуре, эффективно заточенной под выполнение традиционных обязанностей колониальной администрации, сформированной “из местных”… Но даже на Украине и в Грузии идет вовсе не как по маслу… Куда более мрачные перспективы – у эрзац-революций в Казахстане, Киргизии, Узбекистане, Азербайджане…
Российская же ситуация – совсем особая. С одной стороны, в стране, несомненно, наблюдаются самые острые признаки “недореволюции”. Настроения фрустрационного озлобления, массовой неудовлетворенности фиксируются во всех слоях общества… С другой стороны, специфика властно-общественной конфигурации в России делает “оранжевый” вариант невозможным в принципе… Конфликт между разными ложноножками “партии власти” – это борьба за ресурс, за право называться “настоящей партией власти”, причем в случае утраты лояльности всякая возможность бороться за этот ресурс исчезает, а значит, утрата лояльности невозможна. Это существенно отличает ситуацию от номенклатурных драк в братских республиках – там значительные пласты номенклатуры выбрасывались из власти буквально на улицу, лишались всякого доступа к ресурсу и превращались в мощный инструмент антисистемной активности.
Во-вторых, та оппозиция, которую можно было бы назвать политической, более-менее реальной, оказывается оппозицией по существу реваншистской, при этом маргинальной. Из кого она состоит? Из КПРФ, СПС, “Яблока” и политических проектов опальных “олигархов”… Что может противопоставить власти этот конгломерат, кроме мстительной ненависти и безнадежной мечты о реванше?
“Оранжевый процесс” в России не может завершиться узурпацией победы на выборах его инициаторами. В силу специфики протестных настроений в России, особенно в регионах, можно ожидать, что инициаторы “оранжевого бунта” станут первым объектом социальной агрессии, более ненавистным, чем партия власти. Никакой реальной базы для формирования в ближайшие годы системной оппозиции, которая могла бы обеспечить обновление политического класса и эффективный перехват власти, нет; социальной базы и ресурсных возможностей для ее формирования тоже нет. Поэтому единственной альтернативой катастрофическому прогнозу (будь то оккупационный оранжевый, будь то фундаменталистско-погромный “черный”) становится реальное восстановление властно-общественного диалога, отказ от схематизма, от шаблона, перехват информационно-политической инициативы.
В частности, одним из немногих эффективных “выходов” из кризиса недореволюции мог бы стать вариант использования энергетики массового недовольства через включение механизмов “управляемой революции”, “революции сверху” – вариант, системно воспроизводящий схему победы в 1999 г. При этом власти не обойтись без радикального кадрового обновления (в первую очередь, без замены безликих “андроидов” во главе властных политпроектов), без радикализации политического словаря, без перехвата эмоциональной, популистской риторики с выводом на первый план тематики национального достоинства и социальной защиты. Данный вариант мог бы быть реализован при наличии политической воли и жесткого проектного планирования через слом существующих общественных настроений и снятие социально-психологической напряженности – хотя и представляется достаточно маловероятным в силу инерции политического мышления и ограниченности кадрового ресурса”.