В результате он смог купить две квартиры, доходы от которых обеспечивали ему «достойную старость». А в одной из комнат основной квартиры оборудовал вполне приличную фотостудию. Но как только поставленные цели были достигнуты, Корбус немедленно прекратил прием заказов от нуворишей и занялся практически дармовым преподаванием в фотошколе. Зато в полном соответствии со своими художественными принципами. Изредка он брался за коммерческие заказы, но только по знакомству. И только если заказчики не препятствовали его творческим замыслам.
Саша стала любимой ученицей деда. И не по родству крови, а по сходству взгляда на жизнь. По общности интереса к людям. Пока Саша училась и таскала Элему свои слабенькие ученические работы, тот громил ее нещадно, безо всяких уступок самолюбию (Корбус вообще был знаменит нарочитой недипломатичностью высказываний):
– Это что у тебя такое? Почему мужик столб нюхает (на снимке профиль мужчины совмещался с торчавшим сзади столбом)? Почему не следишь за задним планом? А ступни ему зачем ампутировала? У него что, гангрена что ли? Смотри: над головой – пустое небо, а на ступни места не хватило? В итоге ты сняла историю про городского инвалида-токсикомана. Плохо, Александра Федоровна! Очень плохо!
И как бы не было Сашке обидно, она вынужденно соглашалась с критикой. И даже сама присоединялась к измывательствам Корбуса над очередным провалом.
Но Александра быстро училась. И хотя, рассматривая ее работы, дед продолжал ворчать, по особой теплоте голоса Саша безошибочно могла определить, когда ему нравится «карточка» («карточками» тот по старинке называл все фотоизображения – неважно, отпечатанные или представленные на экране). Изредка Корбус даже снисходил до похвалы – скупой, немногословной, но от того еще более ценной:
– Неплохо-неплохо. Можно было бы и поближе подойти, пошире взять. Но эмоция есть. Вот здесь справа пустовато, еще бы какой-нибудь небольшой объектик добавить, и было бы совсем нормально. Неплохая карточка!
В такие моменты признания Саша ощущала себя почти что новым Картье-Брессоном2.
Вот и сейчас она ерзала от нетерпения похвастаться снятым шедевром. Вслед за дедом Саша вошла в студию – просторную комнату с высоким потолком, пустыми белыми стенами и окном, закрытым матовой шторкой. В стерильной чистоте помещения ощущалось что-то медицинское, как в операционной. У окна примостился рабочий стол с компьютером, где Элем из «сырцового» изображения создавал окончательные версии своих «карточек». Хотя Корбус и ворчал, что «цифра» развратила фотографов, сам он давно отказался от пленки и колдовства с химикатами в темной комнате. Элем сел за стол и протянул руку:
– Ну, что там у тебя? Показывай! Вижу, что не терпится…
Деду самому не терпелось посмотреть. И хотя он тщательно маскировал интерес напускным равнодушием, Саша видела, как загорелся в его взгляде жадный огонек. Александра протянула Элему планшет с изображением:
– Вот!
Корбус нацепил на нос очки в тонкой металлической оправе и недовольно уставился на маленький экран.
– А напечатать не могла? Что ты мне на своем телевизоре показываешь? Хорошая карточка требует хорошей печати.
– Не ворчи, как дед, Элем. Это не карточка, а сырье. Только что с камеры качнула. Совсем свежак… Ну, что скажешь? Круто?
Корбус некоторое время интригующе помолчал, внимательно разглядывая снимок.
– Ту-ту-ту… А тебе самой нравится?
От этого вопроса у Сашки пресеклось дыхание… Неужели ее подвело художественное чутье («чуйка», как говорил Корбус)? Сегодняшняя добыча показалась ей лучшей фотографией последнего времени… Неужели «пустышка»?
– Н-н-нравится… А тебе нет?
– Где ты этих любовничков подстрелила?
– В Музеоне3. Что, плохо?
– Нет, не плохо. Даже очень неплохо. Хорошая карточка, с добавленной стоимостью. И образ получился, и эмоция есть. Умничка, девочка!
Саша вспотела от радости, смущенная и удивленная таким непривычно многословным комплиментом.
– И много у тебя таких? – поинтересовался Корбус.
– В смысле?
– Ну, кадров. Ну, ты же не один снимок сделала?
– Нет, конечно. Штук десять. Или даже больше. Пока эти двое не разлепились.
– Параметры съемки меняла? Или просто дубли шлепала?
– Я выдержку4 увеличила, чтобы они застыли, а толпа вокруг них размазалась.
– Покажи-ка все, что есть.
Вот это да! Если Корбус требует «показать все», значит, Саша действительно подстрелила шедевральный кадр!
2
Анри Картье-Брессон (1908 – 2004) – французский фотограф, основатель уличной фотографии, фоторепортажа и фотожурналистики.
4
Время, в течение которого через открытое отверстие (диафрагму) свет действует на матрицу камеры. При длинной выдержке движущиеся объекты получаются смазанными.