– Ланочка, за тебя! Ты такая мудрая, добрая, талантливая, светлая… Оставайся такой же, несмотря на все происки моего вредного деда! За твое здоровье!
– Спасибо, Сашенька!
– Вот засранка! – беззлобно проворчал Элем. – Только ради праздника сделаю вид, что не заметил. За тебя, Ланочка, за твое здоровье.
Разговор естественным образом переключился на восхваление достоинств Ланы, то есть на тему, которая была почти неисчерпаема.
Когда тарелки опустели, и стихло металлическое звяканье приборов, женщины цепочкой потянулись на кухню: приготовить чай, а заодно поболтать и посплетничать. Но Саша предпочла остаться с мужчинами. Элем Арсеньевич и Михаил Борисович, несмотря на разницу характеров, дружили уже лет сорок. И при каждой встрече непременно спорили: о судьбах мира, о профессии, о временах и нравах, о молодежи… Сашке нравилось интеллектуальное брюзжание двух умных людей. Она пользовалась каждым случаем послушать стариков, узнать от них что-то интересное…
Михаил Борисович Попов был когда-то известен, как хороший пейзажист. Он много ездил по стране и забирался со своей камерой в самые отдаленные уголки. Может из-за близости к вечным ценностям природы, он был философичней и терпимей Корбуса. Попов принимал и оправдывал то, что раздражало его приятеля в современной действительности. В результате Элем приобрел нелепую привычку – обвинять Михаила Борисовича за все грехи молодого поколения. Но тот только посмеивался и провоцировал Корбуса на все более и более радикальные высказывания, доходившие порой до откровенного абсурда.
После еще одной опрокинутой стопки, мэтры сели на своего любимого конька. Разговорились о молодежи, о молодых фотографах, о будущем фотографии как искусства. Саше выпало играть роль «типичного представителя» новой генерации фотохудожников, которые, по убеждению Элема, были «уже совсем не то».
– Вот ты, Миша, спроси молодое поколение, – ворчливо начал Корбус. – Умеет ли оно пользоваться экспонометром? А? Барышня, лучший фотограф России, умеешь ли ты пользоваться экспонометром?
– Я им постоянно пользуюсь, дед. Он встроен в любую современную камеру.
– Это экспонометр отраженного света. А для падающего?
– А зачем он мне? – огрызнулась Сашка. – Я делаю кадр, смотрю на гистограмму24, и сразу все понятно. Тем более, что большинство ошибок экспонирования можно исправить при редактировании на компе. Главное не пересветить кадр.
– О! – Элем Арсеньевич наставительно поднял палец. – Слыхал, Миша, что выбирает поколение диджитал? «Исправить на компе». На компьютере, значит, чтобы ты лучше понял. В какой-нибудь Фотожопе. Они не желают не совершать ошибок. Они желают их «исправлять на компе». Жми кнопку, не думая, все сгодится, потом исправим. А у нас с тобой было всего 24 кадрика в пленочке. Ну, в лучшем случае, 36. И каждый кадрик должен был быть технически совершенным. Чтобы и фокус на месте, и экспозиция правильная. Чтобы и тени, и света прорисовались. И краски были бы естественными, и глубина резкости как надо. Кто теперь об этом думает? Шлепают, как Бог на душу положит, а потом «исправляют на компе». Поколение бракоделов и халтурщиков!
Сашка уже не в первый раз выслушивала эти обвинения. В ответ она только хмыкнула. Зато за молодежь вступился Михаил Борисович:
– Ты прав, Эля. Но техника идет вперед. Сейчас все можно делать значительно проще, чем в наши с тобой времена. Ты ведь тоже не снимал на посеребренные пластинки. Так что какой-нибудь Дагер25 или Ньепс26 могли бы упрекнуть тебя, что упростив способ обработки материалов, ты выхолащиваешь суть фотографии. И ты – никто иной, как бракодел и халтурщик.
– Ты опять за свое, Мишка? Адвокат дьявола!
– Дедун, не заводись! – поддержала Попова Сашка. – Ты сейчас под парами, а потому неадекватен.
Александра не любила, когда Элем прикладывался к бутылке. Его физиологическая норма алкоголя с возрастом сократилась, но дед еще не успел скорректировать прежние представления о собственных возможностях и, бывало, выпивал лишнее.
– Кто неадекватен? Я неадекватен? Вам бы, барышня, помолчать да послушать, что умные люди говорят. Тоже мне, надежда новой фотографии!
– Да, надежда, – заступился за Сашу Михаил Борисович. – Хотим мы того или не хотим, Эля, но скоро мы уйдем, а вот они (Попов указал на Сашу искривленным артритом пальцем) будут снимать и делать искусство. А потом изобретут какое-нибудь 3-4-5D, и они, как ты сейчас, будут бранить молодых, что те ленивы, необразованны и выдают за творчество низкопробную халтуру.
– Творчество! К тому времени никакого творчества уже не останется! Да и сейчас уже почти не осталось! Видел, как на мыльницах задают режимы – портрет, пейзаж там, макро и все остальное. Хочешь «сфоткать» пейзаж – переключи рычажок. И все творчество! А ты, Мишка, как дурак, до сих пор экспозицию замеряешь. А, оказывается, все можно «исправить на компе». Так что купи себе лучше такую мыльницу и научись рычажок в правильное положение ставить. А скоро вообще будут рычажки: «Маккари», «Родченко», «Лейбовиц» или «Юджин Смит»27. А камера тебе и ракурс выберет, и композицию, я уж не говорю о фокусе и экспозиции. Ту-ту-ту… А славно это я придумал! Был бы пооборотистей, ей Богу, запатентовал бы. И потребовал бы ввести режим «Корбус». Шлеп – и готов портретик. Вот каким будет завтрашний день творчества!
24
График распределения пикселей цифрового изображения с различной яркостью. По гистограмме можно получить представление о правильности экспонирования кадра
25
Луи Дагер (1787 – 1851) – французский художник, химик и изобретатель, один из создателей фотографии
26
Жозеф Ньепс (1765 —1833) – французский изобретатель, один из создателей фотографии, получил первое фотоизображение