За плечом мужчины виднелись кроны пожелтевших лип. Сегодня был день интенсивного листопада. Каждой осенью есть один такой день, когда листья, уставшие цепляться за жизнь, один за другим срываются с ветвей в каком-то исступленном коллективном самоубийстве и падают на землю. Октябрь, осень, конец, итог. Само собой сложилось название еще не снятой сцены – «Осень нашей любви». Саша чуть переместилась так, чтобы захватить в кадр побольше обреченной желтизны, и, затаив дыхание, как охотник при выстреле, вскинула камеру. Даже не проверив режим съемки, она нажала на кнопку спуска. Щелк-щелк.
Любовники, погруженные в свои переживания, не услышали звук сработавшего затвора. Саша нажала кнопку еще несколько раз – на всякий случай. Уф, теперь можно было немного расслабиться, посмотреть, что получилось. И подумать, как улучшить кадр.
На дисплее камеры возник повторенный в миниатюре миг реальности. Саша укрупнила детали. Лица оказались в фокусе: можно было рассмотреть даже вымазанные тушью ресницы женщины. То, что надо. Короткая выдержка позволила «заморозить» всех: и застывшую сдвоенную фигуру и снующих мимо прохожих. На одном снимке какая-то жирная тетка вперлась в кадр и перекрыла пару. Черт! Ну почему фотографу всегда все мешают? Словно из ревности к счастливчику, поймавшему свою удачу. А вот еще неудачный дубль – здесь любовник наклонил голову, и вместо лица получилась макушка. Но ничего, есть пара-тройка удачных кадров.
И все-таки было в снимке что-то не то… Сашка отчетливо видела, но не могла передать в фотографии это щемящее ощущение «неотмирности» любовников. Впечатление их спаянности друг с другом и совершенной отрешенности от окружающих. Именно это одиночество среди многолюдья и придавало особую трагичность их разрыву. Словно после расставания ни один из них не сможет выжить в образовавшейся пустоте: задохнется или истечет кровью. Как можно вложить это ощущение в изображение?
Решение сверкнуло в Сашином мозгу вспышкой: выдержка! Ну конечно, длинная выдержка «размажет» спешащих мимо людей, сохранив четкость статичной пары. Зрительно это отделит любовников от всего остального мира. Сашка быстро поправила режим съемки, отчаянно молясь про себя: «Только не двигайтесь, милые! Пострадайте еще немного! Только не расцепляйтесь!»
Еще три щелчка – три выстрела в цель. Взгляд на дисплей: Отлично! Вот оно! Круто!
За спиной у обнявшейся пары кто-то спугнул стайку голубей, которая выстрелила в небо сизым шумным залпом. Мужчина повернул голову на звук, и так и застыл, глядя в сторону. Теперь он смотрел вправо, женщина влево. Образ получил новую краску – «им в разные стороны». Щелк-щелк. Куда прешься, уродец! Давай, пробегай быстрей! Щелк.
Женщина потерлась щекой о лацкан плаща. Мужчина оберегающим жестом положил ладонь на ее затылок и прижал светлую головку к груди. «Продлись-продлись, очарованье…». Щелк-щелк-щелк. Черт, мир полон идиотов! Ну что ты встал, придурок? Отвали, ты мне здесь не нужен! Черная слеза поползла по щеке и прочертила длинный грязный след. Щелк.
Сашка понимала, что ей посчастливилось поймать совершенный кадр. Крупную добычу, которую она принесет домой с сегодняшней охоты.
Женщина подняла голову, с мольбой посмотрела на мужчину и что-то сказала. Тот печально улыбнулся, вытер пальцем грязную слезу. А затем достал из кармана идеально чистый носовой платок и протянул ей.
Все! Трагический образ обреченной любви распался. Осталась лишь милая бытовая сценка… Совершенный миг канул бы в вечность, не замеченный никем, если бы Сашке не посчастливилось спасти его от забвения на матрице своей камеры! Отныне запечатленное мгновение стало ее безраздельной собственностью. Теперь предстояло слегка подправить жизнь редактированием, чтобы превратить в искусство.
После долгих экспериментов, проб, отвергнутых вариантов, окончательная редакция была готова. Саша откинулась на спинку стула, удовлетворенно оглядывая полученный результат. Наверное, так художник, положивший последний мазок, смотрит на холст с еще невысохшими красками. Трансформация сырья жизни в продукт творчества завершилась. Вот она – «по-настоящему хорошая карточка».