— Вперед, уроды ленивые!
Когда-то мальчишкой Ньют участвовал на празднике урожая в гонках повозок. Не выигрывал, но и последним не приходил. Теперь навык пригодился. Внезапно кучер захотел вырвать вожжи. Сражаться с ним возможности уже не было, и мужик умело пользовался появившимся преимуществом. Бросить поводья — попасть в руки полиции, держать поводья — проиграть и тоже, в итоге, очутиться в руках блюстителей.
— Эй ты, прекращай возню и слезай! — раздался позади знакомый голос.
Ньют быстро обернулся. На крыше, держась за поручень ограждения, стояла Вика с арбалетом и целилась в кучера. Тот сообразил, что продолжение борьбы будет иметь только один итог, закивал и стал шустро спускаться по лесенке. Омнибус еще не набрал полную скорость, и можно было прыгать, чем мужик и воспользовался. Между тем, кучер кареты тоже хлестнул своих быков. Полицейский экипаж шел впереди. Из окна высунулся один из легавых, сжимая в руках два арбалета. Затренькала тетива. Быстро перезаряжая арбалет, Вика стреляла по полицейскому, но, похоже, промахивалась. Ньют хотел было отодвинуться за специальный щит, но тут взревел бык, и полицейскую карету стало швырять из сторону в сторону. Вика соображала быстрее полиции: она стреляла по быкам. Кучер сорвался, повиснув на страховочном шнуре. Раненный бык яростно пер куда глаза глядят. Второй старался двигаться рядом с обезумевшим собратом. От бросков колесо кареты оторвалось. Ньют едва успел вывернуть, чтобы не налететь на полицейских, но те снова шарахнулись к обочине. Карета накренилась и рухнула, подняв тучу пыли. Ньют щелкнул над головами быков хлыстом и заорал:
— Йа-ха! Молодцы, черти рогатые! Вынесли!
Вика спустилась с крыши, уселась на облучок, обняла и поцеловала Ньюта.
— Да, милый, вырвались!
Развив приличную скорость, омнибус уехал от места встречи с полицейскими довольно далеко. Ньют понимал, что, скорее всего, их постараются перехватить, едва офицер доберется до телеграфа. Надо было уходить. Как раз сейчас, обогнув поселок, омнибус снова пылил между полями.
— Вика, надо у пассажиров кое-что из одежки перехватить, переодеться. В этом тряпье нам некуда деваться. Сейчас остановимся и приступим.
— Хорошо.
Девушка взобралась на крышу и скрылась в будке. Спустя минуту вернулась с арбалетом и парой запасных обойм. Ньют остановил омнибус, затянул рычаг тормоза, и они спустились на землю. Пассажиры испугано глядели из окон на странную вооруженную парочку. Едва войдя в салон. Ньют громко объявил:
— Нам нужно переодеться. У кого есть вещи, которые он может продать, — скажите. Оплачу по максимуму.
Первым подошел кондуктор и протянул кожаную куртку с бахромой. Местами потертую до рыжины, но вполне целую.
— Бери, парень, даром. Ты красиво утер нос наглым легавым.
Даже на первых рядах дамы что-то отдавали Вике. Денег взяли только двое. Ребята были торговцами и везли нераспроданную на периферии мелочевку. Ньют подозревал, что ему сдали товар чуть не по двойной цене, но шума поднимать не стал.
Кондуктор пустил Ньюта и Вику за ширму. Они по очереди переоделись и теперь стали выглядеть вполне респектабельно. Повар в дорогу набрал им сумку еды.
— Удачи, ребята! — крикнул кондуктор, влезая на облучок. — Не попадайтесь только, а не то…
Что грозило, было уже не разобрать. Щелкнул хлыст, взревели быки, скрипнул тормоз… Омнибус начал набирать ход. Бывший машинист и его кочегар еще некоторое время смотрели на удаляющийся экипаж, а потом пошли в поле. Зеркала разворачивались к закату, надо было искать местечко для ночевки.
Вещей было достаточно, чтобы сделать относительно мягкую подстилку. Высокая пшеница и отлично скрывала беглецов. Разложив еду, они перекусили разной вкуснятиной. И бутылочка с вином оказалась кстати. В наборе обнаружились даже сливочные тянучки на десерт. Но коль скоро пить было нечего, их отложили до лучших времен. На сытый желудок мысли текли лениво. Периодически поднимающийся ветерок усыпляюще шуршал. Вика заснула быстро, Ньют же ворочался. Его одолевало беспокойство за будущее: ведь теперь они объявлены вне закона. А это означало, что пару будут ждать везде и повесят при первой возможности. Портреты были разосланы. По крайней мере, портрет Ньюта точно. Под бородой кожа постоянно зудела. Машинист твердо решил утром побриться. Смысла в маскировке уже точно не было.
В ночи было слышно, как по дороге прогромыхали какие-то повозки. Замычал бык. Видимо, в центральных районах жизнь с темнотой не замирала, в отличие от периферийных районов. На радиальных трассах за пределами Второго витка мало кто рисковал двигаться ночью. А здесь…