- Да.
- Не жалейте, - сказал Бен. - То, что я вам расскажу, приведет в порядок ваши мысли. Вам повезло: вы знаете, куда пойдете на следующей неделе и что будете делать. У вас еще будут удовольствия и неприятности. А со мной все кончено. Со мной все было кончено, когда я направился к Джил Скотт.
Бен вздохнул и посмотрел на лампочку.
- Я расскажу немного, осталось самое важное. Будьте снисходительны, Маат, прошу вас.
Глава 7
- Перед дверью я немного постоял в нерешительности. Не знаю, почему я колебался, прежде чем нажать на кнопку звонка. Я услышал легкие, но не быстрые шаги. Дверь не открывали, и я подумал, уж не отправил ли меня этот Джилки прямо в ловушку. Вытащив пистолет из кобуры, на всякий случай, я опустил его в карман пиджака, не выпуская рукоятки.
Наконец дверь открылась. Я открыл рот от изумления: передо мной стояла та девушка, которую я однажды видел в Ист Сайде, в тот день, когда один расправился с бандой Чарли. Я сразу узнал ее по золотистым волосам на плечах и голубизне глаз. Она вежливо улыбнулась мне, но смотрела куда-то в пустоту и не двигалась, немного удивленная моим молчанием. У нее было самое красивое лицо, которое можно представить: нежное и грустное... Да, грустное, похожее на лица тех людей, которым не хватает чего-то жизненно необходимого. Она стояла передо мной, держась очень прямо, и придерживала дверь рукой.
У меня возникло желание убежать... Убить этого ребенка? Нет, Маат, это было невозможно! Я не мог сделать это, это казалось мне несправедливым, грязным, бесполезным...
Тогда она заговорила, и голос ее был таким же нежным, как сама.
- Дядя звонил мне. Вы пришли по его поручению? Я пробормотал что-то. Эта скотина еще посмел предупредить ее о моем приходе, чтобы быть совершенно уверенным: смерть придет к ней в тот час, который он назначил!
- Входите, пожалуйста, - предложила она. Я пошел за ней с самым глупым видом. Она шла впереди, нащупывая углы мебели рукой. Не раздумывая, я взял ее за руку.
- Спасибо, - сказала она, повернувшись ко мне лицом.
Мне вдруг пришло в голову: уж не выпила ли она чего? Но она была слишком мила, чтобы напиваться. Мы вошли в гостиную, где горела лампа под голубым абажуром. Она сделала жест рукой, приглашая меня сесть. Я сел, а рука ее была направлена в пустоту рядом со мной... И тут я все понял: Джил Скотт была слепой! Она скрестила руки на коленях, доверчивая, слабая и улыбающаяся. Вероятно, она ждала, что я заговорю первым, а я все не мог решиться.
- Почему вы молчите? - спросила она с боязливым удивлением.
Что я мог сказать ей, Маат? А говорить я должен был, и быстро! Иначе она бы в конце концов испугалась.
- Вы красивы, - сказал я. - Поэтому я смотрю на вас. Мне кажется, в этом нет ничего плохого?
Она наклонила голову. Ее скрещенные на коленях руки сделали движение снизу вверх, и она засмеялась, сильно смутившись. Ее волосы блестели, как золото.
- Не нужно говорить со мной так, - сказала она. - Скажите, пожалуйста, свое имя.
- Бен Свид.
Она вздрогнула. Я сразу прикусил язык, заметив в комнате радиоприемник.
- Скажите, вы действительно слепая?
- Да, вот уже пять лет.
- Это тяжелый удар для вас. Должно быть, очень трудно ничего не видеть. Она резко подняла голову.
- Было трудно. Сейчас я начинаю привыкать. Я чувствую то, чего не вижу. Мир стал для меня игрой в угадайку. И потом, поверьте, есть вещи, которые лучше не видеть.
С этим, наконец, надо было кончать, и я стал вспоминать мои первые случаи, чтобы войти в форму... Ничего не получалось, Маат. Желание отсутствовало, левая рука не подчинялась мне.
Она наклонилась вперед, держа локти на коленях. Каждый ее жест казался мне совершенным.
- Зачем вы пришли? - спросила она.
- Убить вас.
Мои слова повисли в воздухе, как вонючий дым, нависший над спокойствием ее жизни. Ее рот немного сжался, черты лица заострились, как будто я резко ударил ее.
Она сказала, выдавив подобие улыбки:
- Убить меня? Так Дориан хотел этого?!
- Да, - закричал я, - я пришел, чтобы убить вас! Ваш дядя Джилки все придумал и подготовил. Ему нужны ваши деньги, у него своих, наверное, недостаточно! Он думает, что слепые могут питаться воздухом, а лучше их уничтожить. Он убил вашу собаку, но ему не хватает смелости закончить все самому. Поэтому он обратился ко мне. Это должно принести мне пять тысяч долларов. Такой кучи денег я никогда не видел.
Что вы думаете об этом? Черт побери! Мне стыдно, что я согласился на это, и впервые я не решаюсь... Однажды я уже видел вас в Ист Сайде и подумал тогда, что хотел бы еще раз встретить вас. Я не могу объяснить, что со мной происходит... Вы здесь одна, и никто не приходит, чтобы рассказать, какого цвета листья на деревьях и тучи на небе. Я все это вижу, но я сижу без денег, а полиция разыскивает меня вот уже несколько месяцев, потому что я убийца. И все-таки я кому-то нужен. Джилки сказал себе: "Что ему стоит? Свид убил столько людей. Убьет и еще одну. Для него это не имеет значения. Ему это, что высморкаться. Все будет тихо, потому что у меня есть связи, и все от этого выиграют, даже Свид заработает..." Это он, должно быть, говорил себе, а я согласился помочь этой акуле отнять у вас то малое, что есть... Я ни за что не сделаю вам зла. Я не прикоснусь к вам и верну ему пятьсот долларов аванса, которые я только что получил. Хоть раз в жизни я буду чист!
Я давно все потерял. Это пришло ко мне неизвестно как и, поскольку я не знал раскаяния, я не мог остановиться... После первого убийства остановиться трудно. Я обречен, я знаю, как кончу, но мне все равно... Боже! Мне все равно! Пусть это будет так.
Она слушала меня и не пыталась прервать. Вся бледная, она дрожала, как будто я передал ей часть того холода, который был во мне. Ее мертвые глаза плакали.
- Почему вы говорите мне все это? - спросила она.
- Мне нужно было высказаться...
- Но это страшнее, чем быть слепой! Как вы, должно быть страдаете!
- Я всегда был несчастным, но остальные смеялись над моим несчастьем. Чей-то недостаток всегда вызывает смех у того, кто счастлив. Я думаю об этом уже довольно долго. Женщина, которую я любил, убита. У меня слишком много мыслей, слишком много теней. Это - как чума, разрушающая меня.
Почему я рассказываю вам все это? Не знаю. Я остался один в этом проклятом мире! Я сам создал вокруг себя пустоту. И если мне суждено погибнуть когда-нибудь в одной из переделок, тому, кто будет целиться в меня, придется стрелять издалека. К Черному Ангелу нельзя приблизиться, не рискуя своей шкурой. Говорят, у убийц нет души, им удалось убить ее вместе с жертвой. Пропади я пропадом, если это правда!
Рядом с Джил у меня было лишь одно желание, Маат: убраться и побыстрее. Зачем оставаться, охваченному этим жутким страхом, который крепко засел во мне?.. Выстрелить в себя? Но именно это было единственное, чего я не мог сделать! Я испугался смерти, вы понимаете? Я испугался смерти и себя... Много раз я пытался внушить вам, что я смелый. Это была шутка, Маат. Я не хочу умирать...
- Что вы собираетесь делать? - спросила Джил.
- Буду делать то, что умею, пока не попадусь, - ответил я. - Вот увидите, они ни за что не убьют меня с первого раза.
Она неподвижно сидела в своем кресле. О чем она думала? Что понимала она во всей этой мешанине? Я выложил ей все, не сумев удержаться, и почувствовал облегчение. Тогда я внезапно сказал:
- Вы можете оказать мне одну услугу? Позвоните в полицию и скажите, что я у вас дома. Я сдамся им, но не надо медлить.
Сказав это, я достал пистолет и положил ей на колени. Она дотронулась до него кончиками пальцев и стала поглаживать рукоятку, как будто та была живая.
- Я не могу это сделать, - сказала она. - Я не испытываю ненависти к вам.
- Подумайте об обществе, - усмехнулся я.
- Я никому ничего не должна. Бен, уезжайте из этой страны, постарайтесь все забыть и перестаньте убивать.