— А разве барышня не того… — официант сделал замысловатый жест рукой. — Я думал…
— А ты поменьше думай, Сохатый, — сказал мужчина. — Тебе это противопоказано. Сказано тебе — ты дурно воспитан, ну и не возникай.
— Виноват, — сказал официант с чудным прозвищем Сохатый. — Что барышня желает кушать? Что будет пить?
— Я не знаю, — растерянно сказала Рита. — Что-нибудь… то, что у вас есть…
— У нас много чего есть, — сказал официант.
— Послушай, Сохатый, — неожиданно вмешался мужчина. — Я так думаю, что барышня полностью доверяет твоему вкусу. Вы ведь доверяете его вкусу, барышня?
— Да, да… — закивала Рита.
— Ну, и действуй, — сказал мужчина, обращаясь к официанту. — Разве ты не видишь, что барышня просто-таки изнемогает из-за твоей медлительности?
Официант сделал понимающее лицо, и мгновенно исчез. Вскоре он материализовался вновь — с подносом, заставленным закусками.
— Желаю барышне приятного аппетита, — сказал он, расставляя закуски. — Что же касается напитков… вина, коньяка и всего прочего…
— Нет-нет, что вы! — испуганно воскликнула Рита. — Этого — не надо!
— Я так и понял, — сказал официант. — Еще раз — приятного аппетита.
— Первый раз в этом гадюшнике? — наблюдая, как Рита ест, спросил мужчина.
— Да, — ответила Рита. — Первый…
— Да-да, — рассеянно сказал мужчина. — В первый раз… Все бывает в жизни в первый раз… А вы что же — и в самом деле не пьете вина?
— Нет, — сказала Рита, — не пью…
— Да-да, — повторил мужчина, и щелкнул ногтем по стоявшей напротив бутылке. — А я вот — пью.
— Зачем? — спросила Рита.
— Ну, это вопрос философский, — сказал мужчина. — А на философские вопросы ответов обычно не бывает. Философия, барышня, состоит из одних вопросов… в том, вероятно, и есть ее предназначение в этом поганом мире.
— Понимаю, — сказала Рита.
— Неужели? — прищурился мужчина. — Вы и вправду понимаете?
— Да, — сказала Рита, и смущаясь его пристального взгляда: — У этого официанта такое чудное прозвище. Как у оленя…
— Скорее, как у лося, — усмехнувшись, сказал мужчина. — Здесь у каждого свои прозвища.
— Почему? — спросила Рита.
— Почему? — вдруг задумался мужчина. — Вы, барышня, задали очень непростой вопрос. Да-да, очень даже непростой. Ну, наверно, потому, что такова жизнь.
— А вот этого я не понимаю.
— Мне кажется, — сказал мужчина, — что прозвище гораздо больше определяет сущность человека, чем его имя. Ну, например, если бы я вам сказал, что вашего официанта на самом деле зовут Иван Иванович — что бы вы подумали по такому поводу?
— Ничего, — сказала Рита.
— Вот видите — ничего. А то, что он Сохатый — вы, сами того не желая, запомнили. Прозвище — потаенная сущность человека. Оттого и запоминается.
— Так что же — у этого официанта потаенная сущность лося?
— В какой-то мере, — впервые засмеялся мужчина, и Рита поневоле отметила, что смех у ее собеседника хороший, а вот глаза — грустные. — Должен вам сказать, — отсмеявшись, продолжил мужчина, — что вы — очень неглупая барышня, коль задаете такие вопросы. И потому напрасно вы пришли в этот гадюшник.
— Почему же напрасно? — спросила девушка.
— Потому что умному привыкать ко всему этому свинству гораздо тяжелее, — непонятно сказал мужчина, и неожиданно вернулся к прежней теме разговора: — Здесь у всякого свои прозвища… Он — Сохатый, вон тот — Собака, вон тот — Кореец, а, например, старик в рваной шляпе — Мыка… Привыкайте, барышня.
— Зачем? — удивленно спросила Рита.
— Затем, что… — начал мужчина, но не закончил.
У их столика стоял какой-то тип — прилизанный, вкрадчиво-изящный, весь глянцевый и лощеный. Тип, улыбаясь, смотрел на Риту.
— Ах, какая ягодка выросла в нашем палисаднике! — заговорил тип, заметив, что Рита недоуменно взглянула на него. — Каким же ветром занесло к нам такую ягодку? Черт меня побери! Нераспустившийся бутон в нашем изрядно заросшем сорняками огороде! Как же я завидую тому, кто этот бутон сегодня сорвет!
И лощеный вдруг полез Рите за пазуху.
— Что вам надо? — испуганно спросила Рита, отталкивая его руку.
— Тебя, дитя мое, — певуче сказал тот, — исключительно тебя! Это же так ясно! Ведь ты же пришла сюда ради меня, не так ли? Учти, что я всегда расплачиваюсь щедро и честно — сей факт может подтвердить кто угодно! Ну, так как, ягодка, — пообщаемся ко взаимному удовольствию?
И рука лощеного совсем уже откровенно стала подбираться к Ритиной груди. Пытаясь защититься, Рита испуганно и умоляюще взглянула на своего недавнего собеседника.
— Ты ошибся адресом, землячок, — сказал мужчина лощеному. — И намерениями ты ошибся тоже. Этот цветочек — со мной.
— Неужели? — в притворном испуге схватился за голову лощеный. — Неужели я ошибся и адресом, и намерениями? Неужели меня опередили? Неужели у меня имеется соперник, прежде меня покусившийся на сей прелестный бутончик? Ай-ай-ай… И кто же он такой, мой таинственный соперник? Ба, да это же писатель! Давненько нам не доводилось встречаться!
— Давненько, — сказал мужчина. — Бывай здоров.
— Нет, но это же несправедливо! — капризно сказал лощеный. — Почему ты, а не я? Где здесь логика, и где тут смысл? В чем тут, так сказать, философия? Предлагаю компромисс: вначале — я, ну а затем — ты. Договорились? Чувствую, что договорились. А потому — вот тебе моя рука…
— На! — выдохнул мужчина, и лощеный вдруг оторвался от земли и всем телом грохнулся прямо на недоеденный Ритой ужин. Столик опрокинулся, зазвенела посуда, кто-то в зале взвизгнул, кто-то взревел, какие-то мрачные личности тут же устремились к месту побоища.
— А теперь — бежим! — сказал мужчина, хватая Риту за руку. — Бежим, барышня, бежим!…
— Вообще-то трезвым, — сказал мужчина, когда они остановились, чтобы отдышаться, — я бегаю намного быстрее… Фу!
— Значит, мне повезло, что вы нетрезвый, — сказала Рита. — Иначе бы я за вами не успела.
— Да уж, — хмыкнул мужчина, осматриваясь. — И куда это нас с испугу занесло? А, черт… темно, и еще дождь… Ого… ну и ну! Сдается, барышня, мы с вами находимся где-то в окрестностях железнодорожного вокзала. Точно! Слышите — вдалеке гудки?
— Да… — прислушалась Рита.
— Далеко же мы с вами убежали — с перепугу-то, — сказал мужчина. — Вот ведь незадача…
— А кто он такой… этот… который?… — спросила Рита.
— Красавчик, — нехотя сказал мужчина. — Мразь.
— Красавчик — это его кличка?
— У них там у всех клички.
— Это мы от него убегали?
— От них, — поправил мужчина. — Их там таких — не перечесть. Компания. С ножами, кастетами и прочими удовольствиями.
— И все из-за меня. Зачем я только туда пошла?
— И зачем же вы туда пошли?
— На улице было холодно, а там — тепло. И еще я хотела есть…
— И — все?
— Конечно.
— Разве вы не эта… не шлюха? — удивленно спросил мужчина.
— Что? — вспыхнула в темноте Рита.
— А, черт! — крякнул мужчина. — Действительно… А я вас поначалу принял именно за такую… Да и Красавчик, сдается, тоже. Из-за этого и вся катавасия… Простите. Должен, вам, барышня сказать, что неудачное место вы выбрали, чтобы поужинать. Туда из женского пола, кроме этих самых… никто и не заходит. Не удивительно, что Красавчик принял вас за одну из них.
— Но я же ничего не знала, — откликнулась девушка, чувствуя, что вот-вот заплачет.
— Ладно… Вас как хоть звать?
— Ритой, — буркнула Рита.
— А меня — Андреем… Андреем Васильевичем. Вы все-таки на меня сердитесь, Рита?
— Нет, я на себя сержусь.
— Вот это — правильно. Это — сколько угодно. Это — занятие полезное. Кстати говоря, где вы живете?
— В поселке Веселом, — сказала Рита.
— Да-а, — присвистнул мужчина. — Далековато нас занесло с испугу. Но — дело даже не в том, что далековато, а в том, что возвращаться-то нам придется через город, и никак иначе. Вот в чем дело-то, барышня…