Поцелуя не последовало, но его руки так сжали ее в безжалостном объятии, что невозможно было пошевелиться. Она затихла, тело наполнилось нестерпимым жаром, взгляд его темных глаз всколыхнул в памяти события и ощущения прошедшей ночи…
— Вы боитесь меня, мисс Кендрик?
В самом деле, боится ли она его? Безусловно, он из породы опасных мужчин. Таких принято называть роковыми. Опасна его непредсказуемость, его явная авантюрность, решительность… Наконец, несомненное обаяние, которое исходит от его взгляда, движений, походки. От всей ауры, которую он распространяет.
Однако, как ни странно, страха перед ним она не испытывает. Почему? Возможно, потому, пришла ей в голову нелепая мысль, что он именно тот, кого она видела так много раз в своих сновидениях.
— Боюсь?.. — переспросила она. — Пожалуй, нет. — Ее голос больше напоминал шепот. — Ведь вы преднамеренно пытаетесь напугать меня?
Он продолжал пристально смотреть ей в глаза.
— Значит, нет?
Ей стало вдруг немного смешно., напряжение спало.
— Нет, сэр.
Он едва заметно улыбнулся.
— Мое имя не «сэр».
— Тогда — мистер Лассетер.
— Мое имя Келл. Попробуйте произнести его.
— Хорошо — Келл. Я не боюсь вас, Келл.
Он внезапно отпустил ее и отвернулся. Так он стоял некоторое время, и она не совсем понимала, что произошло. Уж не обидела ли она его смертельно своим утверждением?
Наконец он повернул к ней голову через плечо и произнес с непонятным смирением в голосе:
— Хорошо, мисс Дерзновенность. Мы поженимся, и как можно скорее…
Глава 6
Он не должен будет никогда прикасаться к ней… Как нелепо, и, в то же время так должно быть… Об этом думал Келл, когда они снова находились в гостиной. Рейвен пыталась объяснить своим ошеломленным родственникам ее внезапное решение о браке.
Нелепой оказалась его затея напомнить ей о вероятности физической близости с ним после брака. Это, по его замыслу, должно было испугать ее и привести к отказу. Для этого он и позволил себе так грубо стиснуть ее в объятиях. Однако хитрость ни к чему не привела: он не вселил в нее страх, она не изменила своего решения. Что касается его самого — прикосновение к ее телу оживило память о ночи, когда она была полностью в его власти, желала его и утоляла желания. А он так и не насытил свои. И ощущает это с новой силой.
Черт возьми, не нужно было обнимать ее! Теперь ему даже трудно сосредоточиться на разговоре, который происходит у него на глазах.
Он заставил себя глядеть и слушать внимательнее.
Когда прошел первый шок, лорд Латтрелл разразился гневными восклицаниями, то и дело приподнимаясь с кресла и размахивая палкой, подчеркивая этим свои возражения. Рейвен, боясь, как бы его не хватила кондрашка, пыталась его успокоить. Но тщетно.
Сидя в некотором отдалении, Келл неотрывно наблюдал за происходящим, но мысли его были далеко.
Он сейчас удивлялся самому себе: не мог уяснить, отчего он ощутил вдруг эту странную потребность спасти, выручить из беды совершенно незнакомую женщину, случайно оказавшуюся в его доме. Он продолжал отчужденно взирать на свою нечаянную невесту, столь привлекательную для многих мужчин, в том числе для его собственного брата. И теперь он опередил, обыграл их всех — так получается. А ведь вовсе не хотел, не думал жениться, лезть в супружеский капкан. Однако надо ведь подумать и о шалопае-брате. Несчастном отвратительном Шоне с изуродованным детством… А каким прелестным мальчонкой он был!.. И во что превратился… Нужно будет его как можно скорее отправить куда-нибудь из страны, как поступил дед Рейвен с ее матерью.
Его собственная мать тоже подверглась гонениям со стороны своих родственников по мужу. Не знатных, но богатых и спесивых мелкопоместных дворян, которые так и не приняли ее в свой круг, потому что она, дочь врача-ирландца, без памяти влюбилась в одного из его пациентов — туриста-англичанина, пострадавшего на охоте и доставленного к ним в дом. Даже рождение двух сыновей и то, что муж обожал свою Фи-ону, не поколебало отношения его родителей к невестке. Они сравнительно рано умерли, и бразды правления в семье Лассе-тер достались некоему Уильяму, дяде мальчиков по отцу. Этот человек всеми правдами и неправдами сумел взять опеку над племянниками и не только отобрать их у матери, но и запретить ей пребывание в Ирландии. Вскоре она умерла в одиночестве и бедности.
Келл всю свою сознательную жизнь винил в этом дядю Уильяма и всей душой ненавидел его.
Его постоянно терзала мысль, что, когда это было особенно нужно матери и брату, по возрасту он был не в состоянии защитить их.
И вот сейчас похожая в чем-то ситуация с Рейвен Кендрик — так разве может он, Келл Лассетер оставаться в стороне?
Теперь уже остроту неприятия женитьбы сменило такое же острое чувство необходимости пойти на этот шаг для защиты Рейвен Кендрик. Ни в коем случае не оставаться в стороне. Нет, он не может бросить ее в такой момент, хотя брак никак не входит в его нынешние планы. В общем, будь что будет, а эту несчастную — но такую красивую! — женщину он выручит из беды. А там — хоть трава не расти! Ведь он же игрок, в конце концов. Выкрутится как-нибудь…
Келл расслабился и позволил себе рассмеяться в глубине души. Он вспомнил, как однажды прилюдно поклялся, что лучше сгорит в аду, чем женится на аристократке. А уж если совсем серьезно, то он не раз говорил себе, что хочет жениться по любви — как его родители. Но только из этого вряд ли что-то выйдет — такое бывает, наверное, единожды на миллион. А то и еще реже…