Мы стоим, прижавшись друг к другу, и я задыхаюсь, чувствуя его пульсирующий член.
Но я не могу этого сделать.
Илай спятил. Алекс не причинял мне боли. Не больше, чем я ему.
Я не знаю, зачем, по его мнению, он сюда пришел, но мы не можем. Это неправильно.
— Я понятия не имею, что с вами двумя происходит, но я не…
— Он хоть раз видел тебя настоящую, Зара?
— Что...
— Потому что я видел, — перебивает меня он, приближая свои губы к моим.
Когда он говорит, я чувствую его слова, ощущаю запах его дыхания, похожего на сахарную вату, манящую меня своей сладостью. Но Илай не сладкий мальчик, а явно сумасшедший. Я не понимаю, о чем он говорит.
— Я видел тебя настоящую, — продолжает он. — И знаю, кто ты на самом деле.
Илай наклоняется ближе, касаясь губами моих губ.
Я напрягаюсь в его объятиях.
«Нет, нет, нет».
Но я этого не говорю. Я этого не говорю.
— Помнишь ту ночь, когда вы двое поссорились из-за его отца? Из-за того, что пастор Карди не хотел, чтобы ты встречалась с его сыном?
Да мы все время из-за этого ссорились. Алекс хотел, чтобы на его играх я вела себя поприличней и одевалась “поскромней”. Чтобы я “прекратила, блядь, употреблять наркотики” и попыталась понравиться его отцу.
Это было постоянным источником напряжения, помимо кучи других проблем.
Но я знаю. Знаю, о какой ночи говорит Илай. Знаю, и от этой мысли у меня замирает сердце, и сжимается желудок.
Скользнув пальцами под пояс моих шорт, он проводит татуированной рукой по скрытому под ними шраму у меня на бедре.
«Илай знает».
— Потому что я помню, — говорит он мне. — Я знаю.
Я не думала, что дома еще кто-то есть. Мне казалось, Илай тогда уехал к своему отцу или вышел, или…
От стыда у меня сводит живот.
Но Илай не дает мне это почувствовать. А если и дает, то всего на секунду, поскольку тут же проводит языком по уголку моего рта, и я приоткрываю губы.
Впускаю его.
Он стонет мне в рот так, будто долгое время этого ждал.
«Сколько? — хочется мне спросить. — Сколько ты меня ждешь? Все это время? Целых шесть гребаных месяцев? Почему ты никогда ничего не говорил?»
Но у меня нет возможности что-либо спросить.
Илай отстраняется и, не дав мне отдышаться, задирает подол моей майки. Я поднимаю руки, и он стягивает её через голову, а затем кидает на пол. Он наклоняется, обхватывает губами мой сосок и скользит руками вниз по моей талии.
— Я, блядь, всю неделю на это смотрел, — говорит он, и его дыхание обжигает мне кожу.
Задыхаясь, я хватаюсь за стойку, чтобы удержаться на ногах.
— Я, блядь, видел это во стольких гребаных видео. Повсюду на тебе руки Алекса, — Илай проводит языком по моей груди и берет в рот другой сосок. Я запрокидываю голову, закрываю глаза, упиваясь тем, как он засовывает руки мне в шорты.
— Ну и как, понравилось? — спрашиваю я, обхватив его руками за шею.
Илай поднимает меня и сажает на стойку, резко отодвинув рукой рюмки и бутылку текилы, отчего все это с грохотом падает на пол.
Он разводит мои колени и, посасывая кожу у меня на шее, пробегает пальцами по бедрам. Я впиваюсь ногтями ему в спину, но на нем по-прежнему футболка и джинсы, а я хочу, чтобы он был голым. Опустив руку, я потираю ладонью его член, чувствуя, какой он толстый и твердый.
«Сколько? Неужели он ждал, когда мы расстанемся?»
— Заткнись, — говорит Илай вместо ответа на мой вопрос.
Он цепляется пальцами за пояс моих ярко-розовых трусиков, и мне не остается ничего другого, кроме как обнять его за шею и приподняться, позволив ему стянуть их у меня с ног, а затем бросить на пол.
Илай отступает назад, и я нехотя его отпускаю, кладу ладони на прохладную стойку, в то время как он прожигает меня взглядом, его глаза скользят вверх-вниз по моему обнаженному телу.
Возможно, он захотел остановиться. Возможно, он понял, что это плохо. Это плохо. Нам нельзя этого делать. Нельзя.
— Нам нельзя этого сделать, — выпаливаю я, пока он на меня смотрит. — Илай, я не знаю, зачем ты пришел, но нам нельзя этого делать.
Я скрещиваю руки на груди и плотно сжимаю бедра.
— Тебе лучше уйти.
— Знаешь, Зара, это выглядит как-то не очень. То, что ты тратишь свое время на того, кто обращается с тобой как с дерьмом, — Илай подходит ко мне, протягивает руку, и я невольно вздрагиваю, но он всего лишь проводит большим пальцем по моему бедру. По оставленному мною шраму.
У меня горит лицо, и грудь тоже.
— Не замечает твоей боли.
Я не знаю, что сказать. Я могу только на него смотреть. Но потом Илай делает шаг назад, и на одно дикое мгновение у меня возникает желание схватить его и попросить остаться. Мне не хочется оставаться одной.
Но я не прошу.
И я не трахаюсь с лучшими друзьями моего бывшего.
— Мне нужно на тренировку, — говорит он, бросив взгляд на стоящие позади меня часы. — Что ты делаешь сегодня вечером?
Я усмехаюсь, и, хотя не хочу этого говорить, но все равно произношу:
— С тобой ничего.
Илай долго смотрит на меня с каменным выражением лица. Затем пожимает плечами.
— Ладно.
Он разворачивается, но, сделав шаг к двери, останавливается. У меня ёкает сердце, и я задаюсь глупым вопросом, а не решил ли он остаться. И мы все-таки это сделаем.
Но Илай всего лишь произносит:
— Эти шрамы прекрасны, малышка.
И без лишних слов, без объяснений, выходит и тихо закрывает за собой дверь, оставив меня одну голую на кухне.
Я опускаю взгляд на свои бедра.
Смотрю на бледные полосы на моей коже.
Он их видел.
Он их видел.
9
ЗАРА
Что, черт возьми только что произошло?
Илай и впрямь все знает?
Он действительно видел меня той ночью?
Что ему еще обо мне известно?
Не то чтобы у меня было много секретов. Всё мое дерьмо на виду, в открытом доступе.
Я рассеянно провожу пальцем по голому бедру, моя одежда все еще валяется на кухонном полу. Я опускаю взгляд и вижу бледные шрамы.
Алекс никогда их даже не замечал.
Может, он подумал, что это растяжки, и не хотел показаться невежливым.
От этой мысли я разражаюсь диким хохотом посреди тихой кухни. Алекс может быть разным, но только не вежливым.
Блядь.
Интересно, Илай расскажет ему, что заходил? Он упомянул, что сейчас у него тренировка по борьбе, но то, как он спокойно вышел отсюда вот так, наплевав на то, что я не сказала ему о своих планах на вечер… Ему все равно. Илай просто хотел меня трахнуть. Думаю, ему хотелось этого, потому что не удалось закончить в выходные.
«Я наблюдал за тобой последние шесть месяцев».
А, может, он просто сумасшедший.
«Скорее всего, Илай не расскажет Алексу», — успокаиваю себя я.
Кроме того, я это остановила. Я это остановила, и, вообще-то, ничего не произошло. Он не скажет Алексу, и у нас с Алексом все будет хорошо. Дела, по любому, идут на лад, даже если ему нужно “личное пространство”. Вчерашний обед был не так уж плох. Кроме того, у нас и раньше случались такие ссоры.