Я занимаюсь борьбой, и, хотя по сравнению с его характеристиками мои показатели гораздо более впечатляющи, в южных городах всё внимание всегда достается квотербекам. (Квотербек — ключевой игрок в атакующих построениях любой команды в американском футболе. Его задача — выбор оптимального способа продвижения мяча в атаке. — Прим. пер.)
И это хорошо.
Потому что оно мне не нужно.
Мне уже не раз говорили, что я слишком тихий. Просто, когда ты молчишь, то слышишь, что болтают вокруг. А если ты никогда не затыкаешься, как Алекс Карди, то понятия не имеешь, что происходит на самом деле.
И, может, Алекс и мой лучший друг, но иногда мне кажется странным так его называть, поскольку я очень сомневаюсь, что хоть кто-то знает меня настоящего.
Но когда Зара запрыгивает на стоящий в гостиной кофейный столик и под орущую на весь дом песню «Ecstasy» Янга Тага начинает трясти своей задницей в крошечном бикини, мне вдруг становится интересно, а смогла бы она узнать меня настоящего?
Потому что я знаю кое-что о Заре Хендерсон.
То, чего не известно Алексу.
На краткий миг мне кажется, что она встречается со мной взглядом, и на ее полных губах проступает легкая улыбка. Между нами витает какая-то тайна.
И тут я слышу голос Алекса.
Несмотря на громкую музыку, крики людей и танцы, я слышу на лестнице шаги Алекса, и почти кожей чувствую его гнев, когда он проходит мимо меня в гостиную и видит ее на кофейном столике. Он не задерживается, чтобы поболтать, но вполголоса произносит: «Не вздумай меня останавливать». Поэтому я, как хороший друг, и не останавливаю.
Я просто смотрю, как, при виде своего квотербека, толпа расступается, а Алекс хватает Зару за руку и стаскивает со стола. Устраивая из этого представление, она смеется и обнимает его за шею.
Я не отвожу от нее взгляда и не останавливаю Алекса, когда он стискивает ее в объятиях, прижимая спиной к своей груди. Не останавливаю его, когда кто-то протягивает ему пиво, и он жадно опрокидывает в себя весь стакан, хотя я не сомневаюсь, что он и так уже чертовски пьян.
Я не останавливаю его, когда собравшаяся у нас в гостиной толпа весело улюлюкает. Когда Рианна Мартинсон — девушка, которую я иногда трахаю, неторопливо подходит ко мне и обнимает меня за пояс. Я не останавливаю ее, когда она встает на цыпочки и оставляет у меня на шее дорожку из влажных поцелуев.
Но всё это время не отвожу взгляда от Зары.
И когда я вижу, что именно собирается сделать Алекс, то не произношу ни единого гребаного слова. Когда Зара высовывает язык и Алекс кладет на него таблетку, а затем смотрит, как она глотает, я чувствую, как Рианна скользит пальцами по моему члену. Я молча смотрю, как Алекс протягивает Заре стакан и, наклонив его к ней, заставляет ее выпить все до дна.
Я позволяю Рианне обхватить мои яйца.
Но сегодня я буду трахать не Рианну.
ЗАРА
— Что ты делаешь?
Алекс мне не отвечает, и я чувствую в его дыхании запах водки. Я чувствую этот запах и по тому, как Алекс нависает надо мной с улыбкой на губах, понимаю, что он чертовски пьян.
И что это у меня на языке? Экстази?
Если бы он не напился, то в жизни не дал бы мне этой херни.
Только вот он не знает — а может, и знает, но ему просто плевать, — что до того, как сорвать его грёбаную вечеринку, я приняла Адди. (Адди — амфетаминовый психостимулятор, известный как «Аддерол» — Прим. пер.)
Не знаю, как это повлияет на мой кайф от Экстази, но в любом случае, прежде, чем таблетка подействует, пройдет ещё целых полчаса.
Я без понятия, почему Алекс так на мне виснет после того дерьма, что произошло наверху.
Но если ему хочется устроить представление, что ж, никто не справится с этим лучше меня.
Собравшийся в гостиной народ трётся друг о друга, и, когда Алекс обнимает меня за талию, мне в поясницу упирается его твердый член.
Рядом с нами танцуют люди, из динамиков доносится «Or Nah». К Алексу приближается какая-то девчонка, и, несмотря на его дикое поведение и неопределенный разрыв наших отношений, я ее отталкиваю.
Она бросает на меня свирепый взгляд, понимает, что это я, и убегает.
Алекс смеется мне в ухо, и от его дыхания по моей коже пробегает холодок.
— Боже, я чертовски тебя люблю.
Мне хочется напомнить ему, что совсем недавно у себя наверху он обозвал меня пиздой, а затем попытался выгнать из своего дома.
Но я его побалую.
Руки Алекса спускаются ниже, сжимая мои голые бедра, а я откидываю голову на его твердую грудь и закрываю глаза.
— Знаю.
Он проводит языком по моей шее.
— Ты такая сука.
Я еще сильнее прижимаюсь спиной к его члену.
— Знаю.
Но он явно мазохист. Хотя я предполагала, что так и будет. Именно поэтому я и не ушла. Да, может, я и отсосала Джамалу, но он для меня ничто. Просто горячий парень, который хотел того же, что и все парни, а я была только рада ему это дать.
По двум причинам. Во-первых, у него было то, чего я хотела, а во-вторых, как раз перед тем, как мы пошли на вечеринку в Шэдоу-Лейкс, Алекс позволил Рианне, мать ее, Мартинсон поцеловать его в щеку после тренировки группы поддержки и его футбольной команды.
Я бросаю взгляд в сторону двери, ведущей в фойе дома, и замечаю Илая.
Рианна лижет языком его шею, прижимаясь к нему всем телом. Он такой высокий, а она такая чертовски маленькая, что это смотрится почти смешно.
Он встречается со мной взглядом.
И всё то время, пока Алекс трется об меня сзади своим членом, а Рианна надрачивает Илаю, мы просто смотрим друг другу в глаза.
Чем дольше он на меня смотрит, тем больше наполняется жаром низ моего живота.
Илай, как и Алекс, чертовски хорош. Но там, где Алекс кажется типичным американским придурком, Илай Аддисон кажется... порочным. Может во всем виноваты эти татуировки у него на руках.
У Илая черные волосы и темно-зеленые глаза, оливковая кожа, скорее всего, от матери-гречанки, которая бросила его, когда тот был ещё подростком, и он... холоден как лёд.
Илай холоден.
Алекс горяч.
Мне всегда было интересно, каково это, почувствовать в себе их обоих.
Но от Илая меня отвлекает громкий голос Алекса, заглушающий шум вечеринки.
— Кто хочет увидеть эту классную сучку голой?!
Какого хрена? Все вокруг начинают радостно улюлюкать, и у меня кровь стынет в жилах. Не успеваю я отреагировать, как Алекс наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Они хотят посмотреть на твои сиськи.
Я стискиваю зубы, но раз ему так всралось поиграть в эту игру...
— Алекс, ты еще об этом пожалеешь, — нараспев произношу я, когда он проводит руками по моей груди, и вокруг нас снова раздаются радостные возгласы.
Со всех сторон толпится народ, и если Алекс думает, что здешним ребятам будет достаточно просто смотреть и не трогать...
У меня внутри всё сжимается.
Может, он думает вовсе не это.
— Нет, принцесса, я так не считаю.
Его рука скользит вверх по моему голому животу, а пальцы проникают под чашечку бикини, и я свирепею.