А потом об Илае.
Боже, Алекс не знает. Он не может знать. Он злится из-за чего-то другого, потому что, если ему что-то стало известно, значит теперь точно все кончено, а он мне нужен. Мне в жизни необходимо что-то стабильное. Необходима отдушина.
Он не может знать.
Но он реально выглядит так, как будто может задушить меня прямо сейчас, без бассейна.
- Ты, блядь, шутишь?
Я сжимаю и разжимаю кулаки, борясь с желанием погрызть ногти. Он не может знать. Если бы Алекс знал, то ни за что не был бы так спокоен. Просто ни за что на свете.
Но у меня и так нефиговый отходняк от того, что вчера вечером дал мне Джакс, а в сочетании с внезапным бешенством Алекса я чувствую себя комком оголенных нервов.
Однако я не собираюсь задавать никаких компрометирующих вопросов, пока не узнаю, что с ним такое. Я снимаю грязную футболку и натягиваю чистую, при этом пытаясь как можно больше скрыть свое тело, потому что Алекс по-прежнему таращится на меня так, словно хочет моей смерти. Я свешиваю ноги с кровати, радуясь, что Алекс такой здоровый, и его гигантская футболка доходит мне до самых бедер.
Я надеваю его спортивные штаны и хорошенько затягиваю их шнурком. Затем распрямляюсь и встаю лицом к нему, уперев руки в бока. Это точно не из-за Илая, а если это не из-за Илая, то мне не в чем себя винить.
«Боже, где нахрен Илай?»
Я надеюсь, что его здесь нет. Надеюсь, что он не сделает эту ситуацию еще более неловкой, чем она уже есть.
Собрав все свое мужество, запасы которого в данный момент очень невелики, учитывая, что я накосячила с лучшим другом моего бывшего, а он и понятия об этом не имеет, я спокойным тоном заявляю:
— Либо расскажи мне, что случилось, либо будь добр отвези меня домой.
Он смеется, но смех быстро стихает, а затем он подходит ближе и заглядывает мне в лицо.
— Ты помнишь, что сделала прошлой ночью? После того, как мы сюда приехали? После того, как я привез тебя домой с вечеринки, на которой ты могла подвергнуться групповому изнасилованию?
Алекс говорит тихим голосом, но я чувствую его ярость, и от этого у меня внутри все сжимается. Обычно он орет и ведет себя как последнее дерьмо; так что эта тишина или типа того немного нервирует.
Но он не может знать.
По любому. Иначе он бы уже разнес этот дом в пух и прах. Пожалуй, поджег бы матрас и меня вместе с ним.
Мне нужно попить. Нужно домой. Нужно убраться отсюда к чертовой матери.
Но мне совершенно не нужно, чтобы Алекс, мать его, Карди, ко всему прочему, кидал мне в лицо упреки о потенциальном изнасиловании.
Потому что я помню. Помню, что сказал Джакс.
— Нет, а ты не хочешь рассказать мне, почему поговаривают, что, вполне возможно, ты сам никто иной, как гребаный насильник? — я отступаю назад, его глаза сужаются до двух угольно-черных щелочек. Янтарные крапинки исчезли, как будто их целиком поглотил его гнев. — Я так не думаю. Пока не будешь готов к этому разговору, не лезь ко мне с этим дерьмом. Я ходила к Джаксу за наркотиками, и поехала сюда с тобой, потому что ты...
— Потому что я что? — рычит он, снова приближаясь ко мне.
Я сглатываю, все еще ощущая во рту мерзкий привкус наркотика. Скрестив руки на груди, я смотрю в пол, не желая признавать очевидное. Не желая говорить ему, почему именно не хочу его терять. Даже если постоянно творю жуткую херню. Даже если я, блядь, отсосала Джамалу Клинту.
Даже если я намутила с его лучшим другом.
Это глупо. Это идиотизм.
Я не могу этого сказать.
И не говорю.
«Потому что с тобой я чувствую себя в безопасности».
«Я идиотка».
Покачав головой, я снова поднимаю на него глаза.
— Ничего. Ты сказал, что тебе нужно личное пространство, я тебе его предоставлю, ясно? Просто отвези меня домой. Отправляйся, блядь, на похороны Рианны. Пусть какая-нибудь из ее скорбящих подруг тебе отсосёт…
Алекс толкает меня.
Реально, блядь, толкает меня со всей дури.
Потеряв равновесие, я падаю на его кровать и, не успев вскочить, вижу, как он встает у меня между ног и, схватив за запястья, прижимает их к моему телу.
— Отвали, — рычу я.
Его глаза абсолютно пустые. Темные и мертвые. Алекс тяжело дышит, с каждым вдохом и выдохом его обнаженная грудь вздымается и опадает, и я вспоминаю о том, что сказал Джакс. Вспоминаю, как Алекс сломал Нейту нос. Как по его лицу лилась кровь. Как сразу после этого Алекс беззаботно подхватил меня на руки.
Я вспоминаю о том, как он засовывал мне в рот ту бутылку. Прыгнул со мной в бассейн, зная, что я не умею плавать.
Он сильнее сжимает мои запястья.
Не знаю, боюсь ли я. Не думаю, что Алекс реально причинит мне боль. Но, может, я просто привыкла относиться к людям как к дерьму и к тому, что со мной обращаются как с дерьмом. А может, у меня просто отходняк, потому что от всего этого на сердце тяжело и грустно, и в глубине души мне хочется зарыться в объятья Алекса, хотя весь его вид говорит о том, что у него нет никакого желания меня обнимать. Если только обнять не означает сжать с такой силой, чтобы задушить до смерти.
— Что ты сделала прошлой ночью, Зара? Что ты, мать твою, сделала?
Я делаю глубокий вдох, несколько раз сглатываю. У меня сжимается горло, но я продолжаю напоминать себе, что, если бы Алекс узнал, то давно разнес бы эту комнату в пыль.
Он не знает.
— О чем ты говоришь? — меня бесит, как в конце этого вопроса повышается мой голос, бесит, как при этом вспыхивают глаза Алекса.
Меня бесит, как он мне ухмыляется.
— Ты не помнишь.
Это не вопрос.
— Алекс, — я сглатываю, пытаюсь приподняться, но он рывком прижимает мои руки к кровати. — Мне нужно идти.
Я пытаюсь найти причину, по которой мне нужно уходить и, наконец, придумываю:
— Моя мама...
— Твоя мама знает, что за хрень ты занюхала прошлым вечером? Как думаешь, может, мне следует ей об этом рассказать, а? Может, мне пойти с тобой на вечеринку по случаю ее помолвки и сделать объявление, как считаешь?
Я хмурюсь и, сжав простыни внезапно понимаю, что у меня вспотели ладони, чувствую себя липкой.
— Откуда ты вообще знаешь, что я занюхивала...
— Твой добрый друг Джакс сказал.
— Блядь, — тихо матерюсь я, меняя траекторию мыслей.
Если он злится из-за того, что я принимаю наркотики, то это нормально. Это я как-нибудь переживу. Уверена, что Алекс спросил его, под чем я, а Джакс, будучи гребаным наркоторговцем, даже об этом не задумался. Я качаю головой.
— Не важно. Это реально тебя не касается. Но к слову о мамах, если твоей нужен путный дилер для всего, что она мутит с Ксанаксом, Джакс определенно ее чувак.
Я знаю, что это удар ниже пояса. Знаю, что не должна была этого говорить. Я использовала против него секрет, которым он со мной поделился. В тот самый момент, когда я познакомилась с его семьей и поняла, что у его мамы проблемы. И я знаю, знаю, что это нехорошо, но о наркотиках я могу болтать весь день напролет.
А об Илае нет.
Алекс отпускает мои запястья и, впившись пальцами мне в бедра, наваливается на меня всем весом, обжигая мои губы своим дыханием.