Но зажавшая мне рот рука Илая очень теплая.
Еще один резкий толчок, и я понимаю, что он всем телом прижимается ко мне.
Я пытаюсь открыть рот, чтобы заговорить, и он, видимо, понимает, что кричать я не буду, поскольку убирает руку с моих губ и ведет ею по подбородку, вниз по горлу, затем откидывает у меня с плеча волосы.
Слова, которые я собиралась произнести, куда-то исчезают. Испаряются от ощущения его присутствия.
Я в майке, поэтому Илай поддевает одну бретельку пальцем и стягивает ее вниз. Моей кожи касаются его губы, теплые, влажные и такие мягкие. Другой рукой он обхватывает меня за пояс и, впившись пальцами мне в кожу, прижимает к себе.
— Зачем ты сюда пришла? — спрашивает он.
Я чувствую на себе каждый его вздох.
Затем понимаю, что сама затаила дыхание, и медленно выдыхаю, пытаясь унять пульс. Прийти в себя.
«Зачем я сюда пришла?»
Он скользит губами от моего плеча к шее. Я наклоняю в сторону голову, подставляя ему свою обнаженную кожу. Мне не следовало…
— Поговори со мной, Зара. Зачем ты сюда пришла? — его губы скользят по моей шее, прямо под ухом.
— Я не... не знаю.
Илай опускает руку ниже моей талии, его пальцы скользят мне под майку, соприкасаясь с кожей, и я чувствую, как внизу живота разливается огонь. Трудно устоять на ногах, трудно не двигаться, находясь здесь, в его объятиях.
— Что я...Я не помню...
Он целует впадинку у меня за ухом, и я не могу думать. Я вообще ничего не могу делать, только чувствовать. Чувствовать на коже его губы, пальцы. Прижимающуюся сзади эрекцию. Он такой твердый.
Он такой твердый из-за меня.
— Не помнишь? — подкалывает меня он, его голос тихий, но грубый. Игривый, но...нет.
Я не помню. Я заснула с Алексом, после того, как мы... после того, как Илай смотрел…
— Ты за нами наблюдал.
Он утыкается носом чуть ниже моего уха.
— Я наблюдал за тобой, — говорит Илай, и я чувствую эти слова на своей коже.
Я сжимаю бедра, жалея, что на мне нет ничего, кроме боксеров Алекса, таких огромных, что они едва на мне держатся. И если Илай проведет пальцами чуть ниже и заденет пояс, то от малейшего прикосновения они упадут пол.
Но в то же время я этого хочу.
Хочу его.
— Зачем? — с трудом выдыхаю я, понимая, что Илай ведет меня к кровати, и очень скоро мои бедра упираются в ее край. — Зачем ты смотрел?
Он пробегает рукой по моему животу, с легкостью проскальзывая пальцами в свободные боксеры. Мне нужно его остановить. Нужно сказать ему «нет». Нужно выйти из этой комнаты и на цыпочках вернуться в комнату Алекса.
Мне много чего нужно сделать, но я этого не делаю.
«Как я вообще тут оказалась?»
Я пытаюсь за что-нибудь ухватиться. Чтобы увеличить расстояние между нами, когда Илай проводит зубами по моему плечу, и его рука проникает глубже мне в шорты.
— С чего это тебя так волнует? — шепчу я в темноту. — Что ты за нами наблюдаешь?
Он замирает и, не убирая руку с живота, на мгновение отрывается от моего плеча. Затем хрипло смеется. Илай приоткрытыми губами целует меня в шею, и в этой холодной комнате я вздрагиваю от его тепла.
— О, Зара, — снова смеется он. — Ты можешь трахаться с ним, сколько угодно, малышка. Меня это совершенно не волнует. Вообще-то, меня заводит мысль, что в тебе сейчас его сперма.
Илай скользит рукой ниже, пока его пальцы не касаются внутренней стороны моего бедра.
— Продолжай в том же духе.
«Боже, да что с тобой такое?»
Что, блядь, со мной такое?
— Ты это не всерьез, Илай, — шепчу я, желая, чтобы это было правдой. — Ты все это не всерьез.
— Ты не хочешь, чтобы я делил тебя с ним?
— Не знаю.
— Зара, мне казалось, что ты хочешь испытать всё. Именно этого я для тебя и хочу. Всего.
Прикусив губу, я вцепляюсь в простыни стоящей передо мной кровати.
— Как я тут оказалась? — качаю головой я, пытаясь вспомнить. — Я не помню, как сюда вошла.
Илай на мгновение замолкает, у меня в ушах слышно только биение моего сердца. На коже — жар его дыхания. Его грубые, мозолистые пальцы, разжигающие во мне огонь. Мне нужно это обдумать. Осмыслить. Мне нужно знать.
— Ты и впрямь не помнишь?
Теперь это уже не подкол. Это любопытство.
— Нет, — шепчу в темноту я.
Илай снова целует меня в изгиб плеча, и я неожиданно для самой себя откидываю назад голову и кладу ее ему на грудь, обнажив горло.
К моему глубочайшему удивлению, он вытаскивает руку из моих шорт и крепко меня обнимает.
— Ты вошла.
Поморгав в темноте, я начинаю смеяться. Похоже, Илай позади меня напрягается, словно не знает, что с этим делать.
Но я не могу остановиться. Он замерает у меня за спиной, а я смеюсь, вцепившись в его простыни.
— Может, скажешь мне, что, черт возьми, тут такого смешного? — тихо спрашивает Илай, и от этого я смеюсь еще больше.
Он поднимает руку и сжимает мне горло.
Я перестаю смеяться.
— Илай…ну, конечно, блядь, я сюда вошла.
Он с секунду молчит, а затем, вздохнув, разжимает сдавившие мое горло пальцы.
А потом отпускает меня. Просто...отступает назад, и мне, чтобы сохранить равновесие, приходится сильнее ухватиться за кровать. От его внезапного отсутствия я совершенно теряюсь.
Обернувшись, я вижу, как он проводит обеими руками по волосам, у него за спиной светится экран ноутбука.
Теперь я понимаю, что там точно машина.
— Тебе нужно вернуться в комнату Алекса, — говорит он и, повернувшись ко мне спиной, зарывается пальцами в волосы.
У него такие широкие плечи… я вижу его бицепсы, темные пятна татуировок, спускающихся по руке к кисти. В темноте невозможно разглядеть рисунок, но я все равно его вижу.
Словно напоминание.
Илай холоден.
— Хорошо, — хрипло говорю я, потирая рукой горло. — Прости за...
Тут я замолкаю. Я не знаю, за что извиняюсь. Не знаю, сожалею ли я.
Илай на меня не смотрит.
Я делаю шаг к двери и слышу, как под ногами тихо скрипит пол.
— Это не в первый раз, — неожиданно произносит Илай.
Я замираю, уставившись на дверь. Затем открываю рот, чтобы спросить, о чем он говорит, но ничего не выходит. Думаю, потому что я знаю ответ.
— Вспомни ту ночь, у кухонной стойки. Ты спустилась на кухню.
Что-то давит в груди. Я сжимаю ладони в кулаки и чувствую, как по спине к коленям пробегает дрожь. И я перестаю дышать. Я стою, затаив дыхание, и жду, когда он это скажет. Скажет то, чего я не хочу знать.
Но Илай ничего не говорит.
— Ты можешь остаться, — тихо добавляет он. — Если хочешь. Ты можешь остаться.
— Зачем я тебе нужна? — спрашиваю его я, не желая говорить о лунатизме. — Для тебя это просто игра, Илай? Что, черт возьми, происходит?
Снова тишина. Мне хочется повернуться и посмотреть ему в лицо. Хочется спросить, больно ли ему от мысли, что я трахалась с Алексом. Спросить, чего он от меня хочет.
Но теперь его очередь говорить. Не моя.
И все же, когда он это делает, я почти об этом жалею. Уж лучше бы я держала свой гребаный язык за зубами.