У меня появляется очень, очень мимолетное желание свернуть ему шею.
Но тут я слышу ее стон.
И это желание исчезает.
Алекс прижимает Зару к стене, обхватывает ладонью ее горло и, потянув вниз майку, касается губами ее груди.
Мне не нравится его рука у нее горле.
Мне совсем не нравится эта хрень.
Но она по-прежнему смотрит на меня, и даже когда Алекс засасывает в рот ее сосок, и Зара пробегает пальцами по его волосам, она не сводит с меня глаз. Она, блядь, не сводит с меня глаз.
Я не могу стоять в стороне. Больше не могу.
Я сокращаю разделяющее нас пространство, и мне пофиг, что делает Алекс. Мне абсолютно пофиг, потому что я знаю, что Зара хочет меня поцеловать. Поэтому, оказавшись рядом, я наклоняю голову, прижимаюсь к ней всем телом, и она меня целует.
Она меня целует, а я кладу руку на ладонь Алекса и обхватываю ее горло. Зара стонет мне в рот, одной рукой она по-прежнему гладит волосы Алекса, но другой тянется к моему лицу. Мы оба прижимаем ее к стене, и я не знаю, сколько еще смогу себя сдерживать. Не знаю, смогу ли, блядь, дождаться, когда мы доберемся до кровати, и мне вроде как без разницы.
Но Алекс, видимо, иного мнения.
35
ЗАРА
— Не здесь, — выпрямившись, хрипло шепчет мне в губы Алекс.
Стоящий рядом Илай отстраняется, но моя рука все еще у него на щеке. Поэтому он поворачивает голову и проводит губами по моей ладони.
Алекс отступает назад и бросает взгляд на Илая.
Я жду, когда он это прекратит.
Жду, что он все остановит, но Алекс только хватает меня за другую руку и тянет к закрытой двери. Я следую за ним, Илай отводит от лица мою ладонь, и вместе мы неровными шагами заходим в спальню.
Илай закрывает дверь. Я слышу за спиной щелчок замка, все еще чувствую в своей руке его ладонь.
В центре комнаты стоит большая кровать, белые ранч-ставни на окнах закрыты. Рядом с кроватью расположен встроенный книжный шкаф, заставленный высокими тонкими книгами, названия которых в темноте комнаты мне не разобрать.
Позади меня у двери небольшая гардеробная. Рядом с кроватью стоит один белый ночной столик, на нем — выключенная серая лампа. Будильника нет. У меня под ногами белый ковер, но вообще полы тут деревянные, как и во всем доме.
Здесь пахнет океаном. В этой комнате больше, чем где-либо в доме, чувствуется аромат морской соли.
Морской соли и Илая.
Кокоса и цитрусовых.
Пока Алекс снимает через голову футболку, Илай притягивает меня к себе и пробегает руками по моему телу.
Он целует меня и приоткрыв рот, скользит языком по моим зубам.
А потом сзади появляется Алекс и, обняв меня за талию, расстегивает пуговицу на моих шортах. Я чувствую, как шеи касаются его губы, он ее целует, посасывает и кусает.
Мои руки на плечах у Илая, но я хочу от него большего. Я проникаю языком ему в рот, и Илай обхватывает ладонями мое лицо, словно может оттащить меня от стоящего сзади Алекса. Словно он хочет завладеть всем моим вниманием. Словно этого он ждал последние шесть месяцев, и теперь не может насытиться.
Алекс стягивает с меня трусики, и они падают на пол вместе с шортами.
Я неохотно отстраняюсь от Илая, но мне нужно, чтобы он тоже снял с себя одежду. Нужно почувствовать его кожу также, как я чувствую сзади грудь Алекса.
— Что ты делаешь? — хрипло произносит Илай, и его ладони опускаются мне на шею.
Я слышу, как у меня за спиной раздается звук расстёгивающейся молнии.
— Твоя одежда, — успеваю вымолвить я прежде, чем Алекс обхватывает руками мои бедра и снова притягивает меня к себе.
Я чувствую, как к нижней части спины прижимается его твердый, толстый член. Руки Алекса скользят к внутренней стороне моих бедер.
Илай опускает взгляд, и я вижу, что он слегка хмурится. Интересно, он сейчас думает о тех шрамах? Или о том, что раньше мы с ним уже делали нечто подобное?
— Тебе нравится? — шепчет мне на ухо Алекс, вырвав меня из раздумий. Его руки скользят выше, пальцы касаются моей киски, но не совсем там, где я хочу. — Нравится быть между нами двумя?
Пока меня ласкает пальцами Алекс, я смотрю, как Илай стягивает с себя футболку. Как он, не сводя с меня глаз, скидывает обувь и расстегивает брюки. А затем прикусывает губу и, поддев большими пальцами боксеры, снимает и их.
Не приближаясь, Илай наблюдает за тем, как Алекс касается пальцами моей промежности, по-прежнему целуя мою шею, мочку уха, лицо, и я чувствую, как его член у меня за спиной становится все тверже и горячее.
Илай обхватывает ладонью свою эрекцию, и его глаза опускаются туда, где двигаются пальцы Алекса.
— Тебе нравится, когда с тобой обращаются как со шлюхой, Зара? — шепчет Алекс, на секунду задев большим пальцем мой клитор.
Я всхлипываю, в ожидании большего.
Засмеявшись мне в ухо, Алекс придвигается ближе, вынуждая меня сделать шаг вперед.
К Илаю.
Алекс проводит большим пальцем по бедренной складке.
— Ты чувствуешь? — спрашивает меня он. — Чувствуешь, какая ты влажная для нас обоих?
Еще как.
Я это чувствую, но мне нужно больше. Гораздо больше.
Илай проводит большим пальцем по кончику своего члена, толстая головка блестит от преякулята.
Мне хочется ощутить во рту его вкус.
Вкус Илая.
Но он по-прежнему наблюдает за ласками Алекса. Даже сейчас ему все еще хочется быть наблюдателем. Даже несмотря на то, что он является частью всего этого, его заводит само зрелище.
Я меняю позу, шире раздвигаю бедра и мну себе грудь, пощипывая соски. Пока меня ласкает Алекс, я откидываю назад голову и устраиваю для Илая шоу.
Посасывая мою шею, Алекс проводит пальцами по моей промежности и раздвигает складки, чтобы показать меня Илаю. От ощущения такой уязвимости перед Илаем и такой беззащитности перед ними обоими, у меня дрожат колени.
Единственное, чего мне сейчас хочется, это упасть с ними на стоящую за Илаем кровать. Утонуть в ощущении того, как они оба двигаются внутри меня, но мне необходимо, чтобы Илай тоже получил желаемое.
Я поднимаю руки и обвиваю ими шею стоящего позади Алекса, вытянувшись всем телом и полностью открывшись.
Если Илай и впрямь так долго за мной наблюдал, я хочу, чтобы он увидел всё.
Закрыв глаза, я тону в ощущении прижимающегося ко мне Алекса, скользящих по шее губ, двигающихся у меня между бедер пальцев. Он такой теплый. Такой родной. Такой мой.
Я хочу, чтобы Илай это увидел. Увидел, что мы с Алексом принадлежим друг другу. Не для того, чтобы его подразнить, а потому, что именно это он и хочет видеть, разве нет? Вот, главным образом, почему он ко мне неравнодушен.
Потому что я принадлежу Алексу, и он не может меня заполучить.
Если эта боль его заводит, я хочу, чтобы он увидел все.
Потому что мне нужно, чтобы ему тоже было хорошо.
Из груди у Алекса вырывается что-то похожее на рык, и его ладонь опускается ниже. Когда он проникает в меня двумя пальцами и, удерживая на месте другой рукой, начинает ими двигать, я со стоном выдыхаю его имя.